годы. А сейчас… Сейчас, в наше неспокойное время, каждая секунда жизни важна, ты же сам понимаешь!
Я постарался мягко его успокоить.
– Бессмысленно? Я так не думаю. Ты работаешь там, где сейчас, благодаря тому, что случилось в последние месяцы. Бессмысленно? А деньги, заработанные тобой? Для меня вот, например, это космические суммы. Бессмысленно? А те люди, с которыми ты хорошо общался? С которыми ты остался в хороших отношениях, ведь не все же переобулись по щелчку пальца «манипуляторши», судя по твоей истории. А кто-то просто, скорей всего, обиделся на тебя из-за твоей панической атаки на пьянке…
– Но вон, эти дядя Петя и этот Лысый, частенько вообще дрались друг с другом на корпоративах. И ничего, никаких обид после…
– Так они суровые брутальные мужики, а твои бывшие коллеги из цеха всего лишь мягкие мятные прянички с тонкой душевной организацией. Особенно всякие лапули. Так что не позорь и сам не обесценивай память братства. Пардон, сестринства…
Я не удержался и рассмеялся.
– Издеваешься надо мной, Никита…
– Нет. Просто ты слишком переоцениваешь своё бывшее руководство цеха в плане горе-манипуляций. Да, конечно, она на радостях вписала себе в карму галочку, что вот наконец-то ей удалось, тебя, сыча этакого, встроить в общую тусовку. И беда же ей была страшная, когда она поняла, что тебе вся эта движуха быстро надоела. Вот что бы ты делал, если бы не вышел в прошлом году в офис, а свалил в РНН или на какую-нибудь удалёнку? Наверняка тупо бы сычевал, смотрел фильмы, сериалы и прочее? Ты же сам от всего этого перенасытился, поэтому ты и решил выйти. А тут живое общение, ты даже сумел полностью раскрепоститься с ними, словил кайф… Ну это моё мнение.
– Ну, в том-то и дело, я скучаю по временам, когда мне было совершенно всё равно на людей, кроме таких же сычей. Можно было всё отстраненно воспринимать, не испытывать никаких чувств. А теперь словно… Словно я психологически изменился. Я привык больше общаться с разными людьми, более открыто общаться, находиться в центре внимания… И я никак не могу вернуться к прежней жизни, у меня не получается.
Я долго молчал. Думаю, каждый понимает, как тяжело вникнуть в чужую жизнь, разобраться в ней и ещё дать какой-то годный совет, а не сморозить какую-то чепуху.
– Нуууууууууу, я не знаю. Возможно, прошло ещё мало времени. Пройдёт больше – ты отойдёшь, прошлое забудется и всё опять будет по-старому. А может ты найдёшь какие-нибудь новые увлечения, придумаешь что-нибудь, что тебя снова заинтересует. Ведь из нас двоих пробивной человек – это ты.
Он подвёз меня на машине до маленького вокзала. Затем мы сидели на перроне и ждали начала посадки. Ставский молчал. Я деликатно не прерывал тишину.
– А, чуть не забыл. У меня для тебя же есть подарок!
Лев
