смотрю на этот объект (условие a), я нахожу в нем известный моему воображению цвет с его отношениями сходства и различия (предполагающими соответствующие акты сравнения) (и в то же время: когда я это делал, у меня был соответствующий опыт воспоминания!) Таким образом, суждение «это круг» эквивалентно серии ожиданий, которые, сформулированные лингвистически, гласят, что рассматриваемое тело будет рассматриваться определенным образом, будет также вести себя определенным образом, т.е. будет представлять определенные восприятия. Эквивалентность, однако, означает, что когда суждение проверяется на истинность, на самом деле проверяются только эти ожидания, что истинность одного из них рассматривается как неизбежно связанная с истинностью другого, и наоборот.
А теперь сделаем еще один шаг вперед. Можно ли заменить эту эквивалентность тождеством? Может быть, суждение, с которого мы начали, является лишь новым лингвистическим выражением, лингвистическим резюме этих ожиданий? Сначала предположим, что это не так. Тогда смысл пропозиции суждения должен содержать нечто большее, или он должен содержать нечто иное, чем те ожидания. Но если это так, то это большее в любом случае недоказуемо или непроверяемо в отношении своей истинности, поскольку мы видели, что то, что мы проверяем и доказываем, всегда является этими ожиданиями. Более того, это большее или другое, смысл пропозиции, выходящий за пределы ожиданий, должен был бы находиться в определенном отношении к ожиданиям, но это отношение не может быть указано далее. И наконец: это «большее» должно быть каким-то образом воплощено в реальность. Но здесь мы наталкиваемся на уже знакомые нам трудности.
Так что, в конце концов, не остается иного выхода, кроме приведенного выше: законченное предложение суждения «это мел», например, является лишь единым, обобщающим языковым выражением для ряда ожиданий, которые, таким образом, в своей совокупности составляют его смысл par excellence.
Можно ли теперь реализовать эту идею в деталях? Первая и главная трудность, с которой сталкивается эта идея, носит не логический, а психологический характер.
Если смысл наших суждений заключается в ожиданиях, то, по-видимому, суждение как психологический процесс должно быть ожиданием, т. е. заветным, переживанием ожиданий. Или, другими словами, когда мы выносим суждение или понимаем его, ожидания, которые предположительно составляют содержание или смысл суждения, должны каким-то образом присутствовать в нашем сознании. С другой стороны, было бы очевидным изнасилованием фактов утверждать, что каждый раз, когда мы произносим, слышим или читаем предложение, мы испытываем столько-то и столько-то ожиданий. Я, несомненно, могу высказать и понять суждение «это мел», не думая о соляной кислоте и не ожидая сознательно, что вещество, которое я имею перед собой, будет вести себя определенным образом по отношению к соляной кислоте. Как же тогда это ожидание может
