что она и ее муж еще в Париже, муж ушел по делам, а она принимает ванну с видом на Эйфелеву башню. И сказала, что может включить видео и показать мне. Я не очень понял, что конкретно Недаша хотела мне показать: себя в ванной или Эйфелеву башню, но отказался от обеих. Ну потому как избави нас Бог от подробностей. А еще Недаша спросила: как там Мартышка? Видимо, Поллак рассказал уже, что отдал собаку мне. А я не знал, как там Мартышка, и не знал, как сказать об этом Недаше, и поэтому сделал вид, что пропала связь и я ее не слышу. Ну потому как избави нас Бог от подробностей.
А потом меня арестовали. Прямо в одном носке. По подозрению в теракте. Ну типа это я взорвал здание по адресу Шивтей Исраэль, 24. И требовали подробностей.
Кубизм, ебанутый на весь свой куб
Дальнейшее было похоже, ну, как будто ты начал исповедовать кубизм. Ты – это Бог. А кубизм – это направление такое в искусстве. Ну вот все выглядело так, как будто бы ты насмотрелся Пикассо, Фернана Леже и стал исповедовать кубизм. И заново мир создал. По канонам кубизма. Причем это был еще тот кубизм – ебанутый на весь свой куб. Ну и мир был такой же. Прямоугольник камеры; квадрат комнаты для допросов, куда меня таскали из прямоугольника камеры; непроницаемые ромбы следователей, допрашивающих меня в квадрате для допросов, куда меня приводили из прямоугольника камеры; ну и лестница. Та, по которой меня водили из прямоугольника камеры в квадрат, где меня допрашивали ромбы-следователи. Один ромб был всегда небрит и хорошим, второй же – женщиной и сукой. Ну это традиция такая у ромбов – хороший и плохой полицейский. Хотя я ведь даже не знал толком, кто меня арестовал – Моссад, Шабак или еще чего пострашнее. А ромбы не говорили, вернее, как раз говорили: тут мы задаем вопросы. Ну это тоже традиция такая. У ромбов. Вообще, было полное ощущение, что ромбы эти со мной в тетрис играли. И тот ромб, что небритый, и тот, что сука. Ромбы засыпали меня вопросами, я не отвечал – вернее, сначала я отвечал, но их не устраивали мои ответы, и они снова и снова задавали свои вопросы: откуда я взял взрывчатку, на кого я работаю и где мой второй носок, – в общем, я перестал отвечать, и вопросы быстро забивали всю мою голову. Ну и сгорали. Как в тетрисе. А потом меня отправляли из квадрата в прямоугольник. По лестнице. Лестница, соединяющая прямоугольник с квадратом, – ее вообще нарисовал Марсель Дюшан. Ну, помните его «Обнаженная, спускающаяся по лестнице»? Нормальный человек, правда, не видел там никакой обнаженной, а ненормальные не допустили эту картину к выставке с формулировкой «что обнаженная не должна спускаться по лестнице, она должна лежать».
В квадрате я лежал на двухэтажной шконке, сделанной в форме многоугольника. Скорее всего, это был правильный додекаэдр. А может, неправильный додекаэдр, не знаю. Но я лежал в прямоугольнике камеры на первом этаже многоугольника тюремной шконки, как та обнаженная с картины Марселя Дюшана, которая, по мнению ненормальных кубистов, не должна идти
