девочка сегодня, Софи…
– Да?
– Она так на тебя смотрела…
– Как?
– Так. Она смотрела только на тебя.
– Ты ревнуешь? – Слава откидывается на спинку стула. – Она – ребенок. Напуганный какой-то, несчастный.
– Угу. Выглядела она плачевно, и ты стал ее спасителем. Героем. Рыцарем на белом коне…
– Это глупый разговор. Смотрела… Пожалуй, если взгляды можно применить в качестве обвинения, то мне есть что высказать…
– И что же?
– Филипп на тебя та-ак смотрел!
– Пф-ф! Он на всех та-ак смотрит. Обнимающе. Ты не заметил?
– А вот за тем столиком, у тебя за спиной, молодой человек постоянно поглядывает в твою сторону. Не слишком ли у тебя провокационное платье?
– Комбез. Где? – Маша пытается разглядеть в зеркале отражение человека позади себя. – А он ничего, симпатичный.
– Мне ревновать? – Слава приподнимает одну бровь.
– Да. Ты давно меня не ревновал.
– Квиты?
– Пожалуй.
Они очистили свои тарелки почти одновременно и отстранились от стола в ожидании смены приборов. Филипп должен был быть ими доволен, но он подошел и с озабоченностью поинтересовался, почему они не выпили свое шампанское – почти нетронутые бокалы едва пульсировали последними пузырьками газа.
– Не понравилось?
– О, нет, о, что вы! Всё великолепно! Просто у нас будет малыш, и шампанское – лишь атмосферное сопровождение вечера.
– Восхитительно! Мои поздравления! – Шеф всплеснул руками, изобразил ими некую воздушную фигуру и умчался на кухню.
Через пару мгновений перед Машей стоял «комплимент от шефа» – облако белоснежного безе в окружении калейдоскопа разноцветных ягод. «Павлова»! Филипп смотрел на Машу восторженными глазами в ожидании дегустации. Чуть хрустнул сахарный взбитый белок, вилка погрузилась в нежнейший крем, затем – долька алой клубники.
– Идеально! – выдохнула будущая мать.
Филипп победно воздел руки над их головами, благословляя, венчая, отпуская. Ударил церковный колокол на углу улицы. Чистый театр.
Расплатились, уже собрались уходить – в зал, им навстречу, вошла группа новых посетителей. Маша сразу угадала в яркой брюнетке Анну, которая шла первой. Та скользнула по ней безразличным, не узнающим взглядом. Джессика, что-то шепчущая Роберту на ухо, прижимающаяся к нему всем телом, оценивающе осмотрела Машин наряд. Роберт уже вступил в акт ответной жестикуляции-пантомимы с Филиппом. За ними, светлыми и праздничными, вся в черных гипюровых воланах, на высоченной платформе лаковых туфель, ковыляла Софи. Она увидела Славу, Машу, слегка отшатнулась; неловкая, поднесла ладошки к губам и замотала головой: нет, нет, пожалуйста, мы не знакомы! – и проследовала за всеми к лучшему столику у окна.
– И кто она теперь? Какой персонаж? – спросит Маша на улице. – Воздух какой дивный! Давай спустимся
