ну-ка… что это ты там знаешь?
Красные, как маки, губы Жаклин изогнулись в улыбке.
Её манипуляция сработала на “ура”. Не задаром девушка из ордена храмовников ела свой хлеб по ту сторону большой воды.
– О вас с Эрколи, на-при-мер, – нагло заявила Азема, вступая в дуэль взглядов с оршаком. Якуб скрипнул зубами, закипая от злости. Его застали врасплох. Снова.
– Умберто больше нет. Поэтому забудь. Что бы ты там ни видела и ни слышала!.. – строго наказал Вронски. А Жаклин-то что с того? Как об стенку горох!
– Хм… – призадумалась девушка, прищемив артистично пальцами подбородок. Стала жестикулировать на манер илантийцев. – То есть, хочешь сказать, что от своей грандиозной затеи ты отказался? Просто потому, что твой подельник помер?
– Его кровь до сих пор у тебя на лице, а ты говоришь такое, – возмутился оршак.
Азема тут же нарочито стёрла то, что налипло ей на лоб и щеки.
Её собеседник потерял дар речи.
Она объявила торжественно:
– Теперь нет. Ну так что, как поступишь? Хватит смелости провернуть все в одиночку?
– Это не твоё собачье дело! – прошипел Якуб.
Знал бы он тогда, в какой междусобойчик выльется его жест доброй воли…
– Что верно, то верно, – Оксиванка не спорила. – Но всё одно, я знаю, что у тебя на уме. И представь себе, я, между прочим, хочу, чтобы это было “моим собачьим делом”.
Вронски выдохнул шумно. Помолчал немного, а после поставил вопрос ребром:
– От меня-то ты что хочешь услышать, я не понимаю?
– Давай объединим силы, раз вакантное место освободилось. – Речи Жаклин звучали настолько цинично, насколько вообще возможно. – Ты держись меня, а я – тебя. И вместе мы выберемся из этого бардака.
– Значит, вот как, – без удовольствия отметил Якуб.
Выбора ему не оставили. У него-то уже рыльце в пушку, тогда как у Аземы рученьки-то – вот они, совершенно чистенькие. До скрипа. На данном этапе ей ничего не стоило просто сдать оршака – и был таков. А она останется всё также не у дел.
– Поверить не могу!.. – буркнул последний миротворец.
– Так что скажешь? – Рыцарка сгорала от нетерпения. Губы её изогнулись в ухмылке. Она открыто потешалась над горе-дезертиром.
– Что-что… – вздохнул Якуб. – Ты как раз вовремя, скажу я тебе. У меня есть кое-какие мыслишки. Насчет этой захолустной деревушки. Оттуда легко скрыться. Главное, чтобы ты ни в коем разе меня не подвела под монастырь. И когда я скажу “пора”, ты не тупила. Устраивает?
– Более чем! – Жаклин широко улыбнулась и пихнула его в плечо, задирая. Оршак этого не ожидал и посмотрел на неё, часто моргая в совершенном непонимании. Ещё ни одна женщина не позволяла себе такое в общении с ним. Настолько оторопел, что оставил этот подлый тычок совершенно безнаказанным. – Приемлемо.
– Ja pierdolę! – простонал Якуб. – Надо ж было так влипнуть…
