смотрит.
Вера Петровна: – Ну и что там, Катя во дворе?
Екатерина Семёновна: – Ничего. По улице люди, конечно, бродят. В основном, всякие сволочи. Но нашего Лёши я не вижу.
Отходит от окна, опять садится.
Вера Петровна: – Терпения у тебя, Катя, не хватает. Почему ты всех ненавидишь? А только себя… обожаешь. Умная, как утка. Только овёс не клюёшь.
Екатерина Семёновна: – Представь себе! У меня два высших образования.
Вера Петровна: – Дорого мне обошлись твои университеты. Я только и успевала всех твоих преподавателей умасливать, подкармливать, чтобы тебя не отчислили.
Екатерина Семёновна: – Только не надо преувеличивать! Почему ты сама не звонила, Алёше?
Вера Петровна: – Я тоже звонила. Чувствует моё сердце. Он не выключал свой телефон.
Екатерина Семёновна: – Чего заранее переживать? У него в телефоне батарея села или испортилась. И всё! И больше ничего! Не отключал он телефон,
Вера Петровна: – Я уже уверена, что его выключили вместе с сотовым телефоном и уже зарыли… в землю. А может быть, просто так бросили, где-нибудь, в канаве. Бедный мальчик! Дурак и наглец по жизни!
Екатерина Семёновна (вскакивает на ноги): – Не смей, мама, так отзываться о моем сыне и своём внуке! Я не позволю! Мой Лёша – великий фотохудожник!
Вера Петровна (садится за журнальный столик): – Он великий шарлатан… с рождения. Но я, всё равно, его люблю. Мой внучек – самое родное и близкое, что у меня есть. Полный идиот, но я без него не могу. Впрочем, он весь в тебя, Катюша. Все соки из меня выжали… оба – и мама, и сынок. На старость лет мне нет отдыха и покоя. Всю пенсию ему отдаю. Да и дворником, и гардеробщицей подрабатываю. Всё туда идёт – в прорву. Да и ты, блин, психолог, ни на одной работе не держишься. Всё люди для тебя сволочи, а ты вот хорошая и… замечательная.
Екатерина Семёновна (садиться): – То, что ты квартиру ему купила двухкомнатную – не велика заслуга… и… Алёша достоин… Он обязательно найдёт работу и начнёт трудиться, если ему захочется. Но Лешенька фотохудожник. Ему в Интернете ставят… «лайки».
Вера Петровна: – В Интернете не только лайки, но и овчарки, и всякие пудели присутствуют. Он с меня деньги тянет, а вот они его обдирают. Но жалко мне Лёшеньку. Дурачок по жизни и ещё наглый. Я помню, что на какого-то менеджера учился… в институте, ему вся наша улица дипломную работу писала. Тоже немало денег ушло. А я в рванье хожу, но работаю за троих. В школе тоже… учился, как мог. Хорошо, что все педагоги – мои подруги. Впрочем, с тобой та же история. Но дорог он мне, мой Лёшенька. Жалею я его, убогого и хамовитого.
Екатерина Семёновна: – Но он, всё равно, как с фотосъёмок вернётся, то к себе не заедет сразу. Придёт сюда и перед нами отчитается.
Вера Петровна: – Не сомневаюсь. Если не окончательно убитый, то обязательно заедет… за деньгами. Чертовщина! Лишь бы живой был, там уж и ладно. У меня для него всегда припасено, да и для тебя тоже. Но поменьше.
Екатерина Семёновна: –
