трепет перед неизвестным. Кого видит Ванга, с кем разговаривает, невнятно бормоча – этого младшая сестра понять не могла. «Мозг – удивительно сложный и чрезвычайно тонкий механизм… То, что люди, перенесшие тяжелые травмы, возвращаются из своего “путешествия” со странными историями, не было новостью. Но это не значило, что их путешествия были реальными». Всадник станет лишь первым из череды посещавших Вангу сущностей: ангелы, инопланетяне, души умерших людей – кто только ни будет «помогать» незрячей в ее одиноком существовании.
К лету Панде вернулся в Струмицу. Возвращение стало для него фатальным: он опять сломал руку, на сей раз куда более неудачно, чем в первый. На месте перелома образовалась открытая рана, которая не заживала и гноилась. По организму начала распространяться инфекция – старые раны от нанесенных в тюрьме побоев тоже нагноились. Истощенный Панде не мог бороться с болезнью, не хватало ни моральных, ни физических сил преодолеть недуг. Давало о себе знать и полуголодное существование. Сестры выхаживали отца в меру своих возможностей. Иногда ему становилось лучше, и они радовались малейшей надежде на выздоровление. «Но по ночам Любка слышала, как Ванга заливается горючими слезами, и полагала, что сестра оплакивает их горькую участь, ибо знает, что отец скоро умрет, и они останутся круглыми сиротами».
Несмотря ни на что, Панде все предыдущие годы оставался для семьи опорой. Он шел, опустив голову, батрачить, следить за чужим скотом, выпрашивать немного муки в виде милости. Он потерял надежду иметь крепкое хозяйство, любимую жену и сытых детей в теплом доме. Нужда и аресты перечеркнули все его мечты, но Панде для девочек некому было заменить. Обе были не замужем, а братья явно не могли занять его место. Поэтому горевала Ванга, чью жизнь отец фактически сломал, не позволив выйти замуж и жить в достатке. Она не винила того, кто подарил ей жизнь, полную лишений, и кого она считала, независимо ни от чего, опорой. Потом также оплакивать Ванга будет непутевого мужа. Когда она давала советы женщинам «терпеть, смириться и ждать еще более худшей участи», Ванга судила по себе. Ее житейский опыт учил подчиняться мужчине, не надеясь на оптимистический расклад в дальнейшем.
В сентябре Панде опять стало хуже. Недолгий период улучшения сменился днями, полными тревог и забот об умирающем отце. Братья возвратились домой и по очереди с сестрами проводили день и ночь возле него. Василу и Томе приходилось не только сидеть возле постели отца, но и искать работу. Как прежде, даже если их нанимали, то вполне могли ничего не заплатить. Голод стал привычным состоянием. Отец, не способный выйти на улицу в поисках заработка, как он это делал много лет, отправил детей к давнему знакомому, который имел возможность дать крохотную сумму в долг. Просто так денег в долг им давать, как выяснилось, не собирались. «За так денег не дают, – ответил отцовский «друг», – завтра пойдете в поле и соберете оставшийся хлопок. За это я дам вам денег».
Стоял октябрь, погода начинала портиться.
