пытались и с работы выгнать, но побоявшись моей тяжелой руки сохранили место пообещав ещё найти способ выкинуть и оттуда.
Спустя месяц Энтони сообщил о том, что собирается подать заявление на развод.
– “Я люблю тебя, Макото, но ты тянешь нас на дно. У нас ни друзей, ни стабильной работы. Я так больше не могу” – звучал он все же не искренне.
Я так и не рассказала ему о своём заражении прежде, чем он покинул нас. По итогу суда Мэгги осталась со мной, ведь Энтони никак не мог её обеспечить. Обозленный он лишь крыл меня километровым матом на прощанье.
– “Встреча с тобой уничтожила мою жизнь, Макото! Будь ты проклята!” – я прекрасно понимала, что вся та доброта была лишь затянутым спектаклем.
Мэгги была подавленна расколом семьи и стала всё реже рисовать. Те немногочисленные рисунки что она показывала больше не отображали былой детской радости. Что-то умерло в ней.
Все считали меня монстром и в скором времени я могла потерять и работу. Зачем я тогда буду нужна Мэгги? Погружаясь все глубже в потемки собственного сознания скрывать свои приступы становилось все сложнее.
Приступы хандры участились, и вырывающаяся звериная сущность разрушала мой дом.
Я нарезала мясо для супа, когда Мэгги подошла ко мне. В её руках не было нового рисунка. Её маленькие ручки дрожали, а взгляд был опущен в пол:
– “Почему вы с папой разругались?”
– “Мэгги, я же уже говорила тебе, ему опасно жить с нами”
– “Почему опасно?! Раньше всё было хорошо, ничего не случилось” – на её глазах выступили слезы.
– “Ничего…он сам принял такое решение. Значит дело в нём, он нас разлюбил!” – я воткнула нож в доску.
– “А когда он болел, и мы с ним играли он говорил другое” – утирая выступающие слезы говорила Мэгги – “Папа говорил, что ты монстр, разрушающий чужие жизни”
Пока я работала в кругу осуждающих меня лиц Энтони настраивал Мэгги против меня. Он был уверен, что заберет её с собой. При этом не имея ничего за собой! Ни дома, ни работы! Это ничтожество смело упрекать меня!
– “Папа боялся тебя. Он хотел, чтобы и я боялась! Но ведь это неправильно, ты моя мама!”
– “Мэгги…я не знаю почему…” – сердце бешено колотилось.
– “Вы же сами учили меня не отворачиваться от родителей!” – Мэгги обняла меня за ногу.
– “Энтони последний козел, пора повзрослеть и принять это!” – мой ранее спокойный голос сорвался на крик.
Сама не заметив, как из-под ногтей вырвались длинные белые когти впившиеся в лицо Мэгги. Резким взмахом лапы я обрубила путь между нами оставив большой разрез по всему её маленькому лицу.
Фонтан крови вырывался из-под рассеченных глазниц и губ. Она и слова не успев сказать, как упала на пол ударившись головой о табурет. Прийдя в себя, я обхватила угасающее тело Мэгги. Вновь накатившая паника, как в тот вечер с Энтони:
– “Вот
