про себя буркнул я, закинул очередную горсть бобов в рот и обильно запил водой. Так они разбухнут в желудке, и есть захочется еще нескоро.
– Ну, – утерев губы, я убрал бурдюк на пояс и огляделся, – где, как говорил тот торгаш, находится виноградник…
– Там, – кивнул перед собой Иринеос.
– Поразительная точность, – буркнул я, – где именно?
– На северо-востоке, господин.
Я оглядел местность отрешенным взглядом и сдул слепня, пытавшегося сесть мне на нос.
Иринеос непонимающе воззрился на меня:
– Ты не понимаешь, где северо-восток, господин?
– Иногда со мной так бывает, – угрюмо признался я.
– А… – юнец выглядел озадаченным, – это… говорил, что много путешествуешь, господин.
– Вот поэтому много и путешествую, – отрезал я, давая понять, что обсуждать свои слабости желания не имею.
Юноша громко сглотнул и вновь кивнул:
– Прямо по основной дороге и дальше вдоль берега. Виноградник будет на краю бухты рыбаков.
– Отлично. В путь.
Не намереваясь выслушивать возможные возражения, я вступил на дорогу и широким шагом направился в указанном направлении. Позади тут же раздалось громкое пыхтение. Иринеос едва за мной поспевал. Но все же умудрился бросить мне в спину:
– Это… быть может, Гермес тебя так карает за непочтение, господин?
– Обойдусь без покровительства этого пройдохи, – кинул я через плечо, – а тебе плачу не за то, чтобы языком чесал. Не на рынке амфорами торгуешь.
Юнец тут же потупил взор. Наверняка еще краской залился, только от ходьбы его лицо и без того приняло цвет спелого яблока. Я же шаг сбавлять не собирался.
«Поучить любить Гермеса он меня еще тут удумал».
Дорога вела вдоль берега и сворачивала вправо. До поворота мы добрались довольно быстро. С Иринеоса к тому моменту уже семь потов сошло. Посему он с облегчением выдохнул, когда впереди проступили очертания двухэтажной виллы с простенькими дорическими колоннами. Слева, недалеко от входа, возвышалась парочка глиняных амбаров с сеном. Желтоватые стены ярко блестели, отражая солнечные лучи. Возле построек можно было заприметить несколько человек. В одних набедренных повязках и загорелые дочерна, они горбатились на местного землевладельца. Кусты с виноградом начинались дальше, сразу за амбарами.
Я втянул носом воздух:
– Эх, сейчас бы хорошего винца.
– Да, господин, – пропыхтел позади Иринеос.
Я обернулся через плечо и подначил:
– Так помолись Дионису[4]. Быть может, он пошлет тебе амфорку.
Юноша не ответил. Лишь крепче вцепился в вещи трясущимися руками. Кажется, он уже успел пожалеть, что согласился на мое щедрое предложение.
Мы продолжали вышагивать к дому. Слева распростерлась небольшая равнина. Сухую почву, испещренную трещинами, покрывала скудная трава.
