и другим. Итак, пусть он считает достоверным и бесспорным, что все странствующие рыцари (о которых говорит и свидетельствует такое множество книг) носили при себе туго набитые кошельки для непредвиденных случайностей, а также чистые рубашки и коробочки с мазью, чтобы лечить полученные ими раны. Не всегда же в тех долинах и пустынях, где они сражались и где им наносили раны, находился у них под рукой кто-нибудь, кто мог бы их лечить; разве только у них был друг, какой-нибудь мудрый волшебник, который тотчас же оказывал им помощь, послав на облаке молодую девушку или карлика со склянкой, наполненной такой целебной водой, что стоило лишь проглотить несколько капель, и мгновенно заживали все язвы и раны, как будто никогда ничего и не было. Но не имея такого покровителя, прежние странствующие рыцари считали необходимостью, чтобы их оруженосцы были снабжены деньгами и другими полезными вещами, как, например, корпия и мазь для лечения ран. А когда случалось, что рыцари не имели оруженосцев (это бывало очень редко), они сами возили все нужное в небольших, почти незаметных сумочках, прикрепленных сзади к седлу и имевших вид чего-то другого, более ценного, так как, за исключением подобных случаев, возить с собой сумки не очень-то было принято у странствующих рыцарей. Итак, он советует ему (хотя мог бы приказать, как своему крестнику, которым он так скоро сделается) с этого дня впредь никогда больше не пускаться в путь, не имея при себе денег и всех вышеупомянутых запасов, и сам он увидит, как они пригодятся ему тогда, когда он менее всего будет думать об этом.
Дон Кихот обещал в точности исполнить данный ему совет, после чего сейчас же получил приказание держать стражу над оружием в большом дворе, примыкавшем к постоялому двору. Он собрал все свои доспехи, положил их на водопойное корыто, стоявшее близ колодца, и, продев на руку щит, взяв копье, с изящной осанкой принялся ходить взад и вперед перед колодой. Когда он начал свою прогулку, стало темнеть.
Хозяин рассказал всем бывшим на постоялом дворе о безумии постояльца, о его страже над оружием и посвящении в рыцари, которого он ожидал. Все были изумлены умопомешательством столь необычайного рода, отправились наблюдать за ним издали и увидели, что он со спокойной осанкой то пройдется взад и вперед, то остановится, опираясь на копье, и, устремив глаза на оружие, долгое время не отрывает их от него. Ночь окончательно спустилась на землю, но луна светила так ярко, что могла бы соперничать с той планетой, от которой она заимствует свой свет. Таким образом, все, что делал новый рыцарь, было хорошо видно всем.
Одному из погонщиков, ночевавших на постоялом дворе, понадобилось напоить своих мулов, и для этого приходилось снять с водопойной колоды лежавшее на ней оружие Дон Кихота, а он, увидав, что погонщик подходит, громким голосом сказал ему:
– О ты, кто бы ты ни был, дерзкий рыцарь, имеющий намерение прикоснуться к оружию храбрейшего странствующего рыцаря, который
