то-то, то-то, то-то. В результате предпринятых мер, виновные не выявлены.
Это мы так между собой шутили. А списывали опять же на медведей. Не знаю, верил ли кто на базе, что медведь может бочку со спиртом разодрать, но акты на списание всегда утверждали. Однажды с проверкой Марк Иванович Шевелёв прилетел с комиссией. Он тогда был уже в отставке, а работал главным инспектором Севморпути. Тот самый, кто первую СП-1 в 1937 году с Папаниным во главе высадил на льдину. Ну и спрашивает, какие, мол, полярники, у вас проблемы есть? Да нет особых, – отвечают, – проблем. Разве вот скоро приборы нечем будет от обледенения спасать. Медведи совсем расшалились, рвут бочки со спиртом, как носовые платки и как орехи колют. Поднимут над головой – и на камни. Никаких бочек на них не напасёшься.
Шевелёв не поверил и попросил бочку показать. И ему показали. Тот придирчиво её осмотрел, поманил начальника хозчасти пальцем, что-то прошептал ему на ухо, после чего тот втянул голову в плечи, изменился в лице и намётом выскочил с территории склада. Вскоре принёс кусок бикфордова шнура и немного взрывчатки. Её много было, лёд ей при необходимости взрывали. «Вставляй это вон в пустую бочку, поджигай, а сам на бочку садись… Мюнхгаузен. А мы посмотрим, как это её медведи так легко когтями рвут».
Конечно, полярного генерала авиации обмануть было трудно. Но вполне достаточно, чтобы обмануть ничего в этом не смыслящую женщину ревизора, которая никогда и медведя-то живого не видела. Но не раз слышала о проделках этих хитрых зверей. Да и сама читала не раз акты о списании из-за медведей.
– И что же дальше было? – смеясь, спросил я.
– А ничего не было. В акте написали: повышенный расход спирта из-за сложных метеоусловий. Марк Иваныч сам и подписал. Ханжой он никогда не был, только не любил, когда его обманывают.
Лётчики иногда уже на первом часу общения, как коллеги, переходят на «ты» независимо от возраста. Мы уже жили в гостинице почти неделю. Циклон накатил очень мощный и синоптики утверждали, что снегопад будет ещё не меньше двух дней. И потому я уверенно тыкал лётчику, в два раза меня старшему. Правда, иногда и на «вы» переходил чисто автоматически.
– Семёныч, ты в 79 году в Антарктиде не был?
– Нет. Я там раньше бывал. А потом поближе к дому перебрался, в Арктику. А что?
– Да ходили слухи, что там Ил-14 столкнулся с НЛО. Но приказа я такого не помню. Засекретили что ли? Хотя, они у нас и так все секретные, за двумя нолями. Неужели и правда, такое было?
– То был экипаж Володи Заварзина, – помолчав, ответил он. – А штурманом у него был Саня Костиков. А вот фамилии радиста и второго лётчика не помню. Саня, кстати, один жив остался. Они тогда незадолго до Нового Года приплыли впервые в Антарктиду нам на смену. Было лето, погода хорошая, морозец минус 35 всего.
А в начале января должны были выполнить десятичасовой полёт. Но упали прямо на взлёте, едва убрав шасси. Много там непонятного. Но то, что самолёт был исправен – точно. Видимость была хорошая и все, кто не занят
