но заострять на этом внимание не стала.
– Это ничего не значит, – и вновь перевела взгляд на горизонт. Точнее на его еле видимые очертания.
Мой телефон пиликнул. Это Афина, она пыталась долго до меня дописаться, но я отключила телефон, и он долго лежал в чемодане. Сегодня я все же решилась его достать и включить, но на сообщения так и не решилась ответить. Не смогла…
Афина: Ответь мне, Софи, я беспокоюсь.
Афина: Вадим мне тоже не отвечает.
Афина: Он не в городе, просто исчез на следующий день, так же как и ты… (расстроенный смайл)
Афина: Вы вместе?
И еще пара сотен таких смс. Кажется, я больше не могу молчать об этом. Итак целую неделю молчала. А выговориться очень захотелось. Спасибо, хоть не новому знакомому.
– Я возьму? – Виктор лишь кивнул и вновь уставился на горизонт.
Я отошла на порядочное расстояние от мужчины. Один глоток, второй, третий… На пятый я наконец набрала подругу. И она взяла после первого гудка, будто ждала, что я позвоню. А может и правда она все это время ждала.
– Наконец-то! Почему не отвечала? Твой телефон всю неделю вне зоны. Ты представляешь, как я переживала? Да я тут с ума схожу, – беспокойство так и текло через трубку. Мне стало еще более совестно. Я правда не думала, что она так будет волноваться за меня.
– Фин, я за границей. На Бали. С девочками… – Говорить было трудно. Возможно в этом виновато вино, а может эта острая боль в груди.
– Ты пьяна? – Голос подруги стал настороженным.
– Да, потому что на трезвую я этого не расскажу. А теперь, пожалуйста, не перебивай. Мне итак очень трудно об этом вспоминать, – на том конце понимающе замолчали. И я рассказала, впервые с того дня, что произошло. В какой момент полились слезы, не поняла. Просто в моменте я присела на корточки и начала рыдать в трубку, где слышались вздохи Афины. И мне было все равно, что пляж – это общественное место, и тут могут гулять люди.
– Мне очень жаль, Софи, прости меня, – она уже тоже плакала в трубку.
– Тут нет твоей вины, – всхлипывала я. Ведь и правда, она не виновата, что я влюбилась в друга. – А у тебя как дела? Что нового за эту неделю?
Я пыталась отвлечь близкого человека от своей боли. У нее медовый месяц, они, вроде, планировали улететь в Европу. Куда именно, я не запомнила, но должно было быть очень весело.
– Мы дома, – Фин вздохнула. – Оливка приболела, и мы вернулись на третий день. Я должна быть со своей малышкой. Иначе, какая я после этого мать?
В ее голосе столько тепла и любви. Несмотря на то, что это ее первый ребенок, она одинаково любила и Кира с Алисой, детей Димы от первого брака. Всем пыталась уделить должное внимание. Настолько правильной мачехи даже я не знаю. На душе немного потеплело от воспоминаний об этой семейке, я перестала плакать.
– Иди к детям, чудо-мать, созвонимся завтра, – я посмотрела на океан. – Мне так поплавать захотелось.
