ними знакома?
Анна не стала объяснять. Она прошла дальше вглубь леса и остановилась за густыми кустарниками. Она огляделась по сторонам и, не найдя никого постороннего, бросила на землю свою сумку.
– Наш ночлег будет здесь.
Но Ларс не торопился соглашаться. Он подошел к девушке и только сказал:
– Объясни…
– Нечего здесь объяснять, Ларс. Мы можем идти и ночью, так что, если желаешь, можем продолжить.
– Думаю, ты учла, что наш ночлег будет без костра. Мы можем провести в тепле эту ночь и взять у хозяина таверны лошадей. Это наш шанс выспаться и добраться до города к завтрашнему вечеру.
– Как ты правильно заметил, – голос Анны стал тихим, – мы не торопимся.
– Это неразумно, – Ларс тоже понизил голос. – У нас есть возможность упростить путь.
– Я дождусь тебя здесь. – Анна села. – Иди. Завтра мы поскачем на лошадях.
Ларс запрокинул голову и прошелся перед ней туда-обратно. Пусть она обещала сопровождать его, но идти к людям, самой… Да, в Мирсуле ей придется столкнуться с толпами, быть одной из всех, но на пути к нему она должна остаться собой.
– Если тебя беспокоит клеймо…
– Нет.
– Ладно. – Ларс уселся рядом. – Я хочу, чтобы мы пошли в тепло, слышишь? Пошли вместе, и завтра продолжили путь на лошадях.
– Я знаю! И знаю, что должна повиноваться тебе, но это невозможно! Невозможно сейчас прийти внутрь и просто заплатить за комнату! Нас схватят обоих, и в Мирсул мы попадем только в кандалах!
Анна воскликнула, но Ларс вдруг заговорил еще тише:
– Что произошло, Анна?
– Ларс, не спрашивай, прошу тебя, – она заговорила тише. – Давай просто уйдем… вместе.
Мужчина медлил. Он не сводил глаз с девушки, внимательно рассматривал ее, и она не прятала лица, ожидая реакции, но Ларс усмехнулся:
– В кандалах, говоришь? Давай сюда свои руки.
Анна недоуменно посмотрела, и Ларс пояснил, доставая веревку:
– Отныне ты моя пленница.
* * *
В окнах замка сегодня отражался не только рассвет. Языки пламени, взвиваясь, достигали второго этажа, и казалось, будто замок пылал. Сгорая, он ронял блики, словно слезы, на мокрую землю, орошенную дождем, и вспыхивал в ответ новому огненному порыву.
Весь народ сегодня выстроился на внутреннем дворе, но из всех собравшихся среди пламенного потока лишь одно сердце уже превратилось в пепелище. Обугленное, оно замирало в груди при каждом новом порыве ветра, гоняющего пламя, и черствело с каждым новым всхлипом плакальщиц.
Вилорм не дышал. С того самого дня, как разведчики нашли Гурия, он потерял счет времени. Если он мог допустить в своей жизни главный промах, он уже произошел. И его собственная жизнь теперь текла унылой рекой, в безразличных буднях, в ожидании смертного приговора. И этот день наступил сегодня.
Погребальный
