зазвучали снова, и Иван был готов поклясться, что в пещере не только они двое.
– Это долгий рассказ… Я хотел… Мы не виноваты!
– Ч-ч-ч, – шёпот Гия звучал обманчивым успокоением, – этот рассказ ты прибережёшь для нашего вожака. Там и решим, кто прав, а кто виноват.
Иван так и не понял, что с ним сделали, но голова опрокинулась на пол пещеры, звук воды стал громче, как на берегу шумной реки.
Очнулся он уже в тишине. Руки по-прежнему связаны, но уже спереди, а повязка с глаз съехала на нос. Стало дурно, и Иван согнулся, лёжа на земле. Лбом он коснулся холодного пола.
В голове не было ни плана, ни проклятий для Гия.
Иван не смог бы сказать, сколько просидел один. Глаза привыкли, и он увидел покатые стены пустой землянки. Неподалёку стояла чашка, но не придумал ли он её себе, боярин не знал.
Но тут сверху посыпался песок, и проник тонкий луч света. Послышалось копошение, Иван, помедлив, подполз ближе.
Из косого проёма показались длинные волосы, перебитые мелкими косичками. За ними показалось белое лицо и лохматая ткань бурой шали.
Девочка, завёрнутая в пёстрые одежды, смотрела на Ивана сверху вниз и усмехалась. Было в ней что-то от повадок Гия.
– Ты будешь вылазить или нет? – бесстрашно спросила она. Слова получились квакающими, словно девочка научилась говорить совсем недавно.
– Да. – Иван стряхнул повязку с носа на шею, резко кивая. – Да, буду.
Детское личико пропало, боярина ослепил свет. Через секунду сверху свесилась верёвка, и, споткнувшись о воздух, Иван поднялся на ноги.
– Мои руки… связаны. – Он с сомнением ухватился за плетение, сухое и острое, и ощутил, как кто-то много сильнее тащит его наверх.
Стукнувшись макушкой о земляной потолок, Иван почувствовал тяжёлую руку на воротнике, которая, как котёнка, вытянула его и бросила на свет. Боярин зажмурился.
– Дальше справишься сама? Я не собираюсь за ним ходить, – сказал кто-то сверху, голос гортанный и тяжёлый.
Ответа Иван не услышал, потому что его легонько пнули под ребро, заставляя распахнуть глаза и подняться.
Это был сухой луг с колючей травой и пряными цветами, запах которых щекотал нос. Свет рассеянный и неверный, по сторонам дороги стояли факела. Иван посмотрел на небо, где солнце уже закрыли горы, и вздрогнул.
– Иди, – приказала девочка, стоящая рядом.
Боярин захотел протянуть ей руки, чтобы развязала, но взгляд у маленькой надсмотрщицы был такой грозный, что он не решился и пошёл по тропе.
Землянка, куда его свалил Гий, стояла чуть поодаль от цветных шатров из обрезков ткани, кожи и шкур. Запах огня усилился, но на этот раз не было тех жутких чувств, как на пожжённой деревне – этот огонь был защищающий, кормящий, греющий.
Ветер принёс запах варящейся еды, и у Ивана заурчало в животе.
И из этих шатров медленно выходили люди…
С самой первой встречи Иван понял, какой крови Гий. Его
