заместителя командира роты материального обеспечения полка, узнал, что кто-то из водителей этой роты на рынке в Моздоке, куда они регулярно ездят на склады, купил CD-диск с записью многочисленных кадров зверского, варварского обращения с русскими пленными, снятыми самими чеченцами для запугивания призывников (якобы для этого, но не точно).
Гена выкупил этот диск у солдата-водителя и попросил своего коллегу приобрести при следующем визите в Моздок продолжение. Вся рота увидела отрезание голов нашим пленным солдатам и очень много другого, что я не стал бы смотреть и показывать личному составу при других жизненных обстоятельствах.
Вот так выглядит правда о том, как я выровнял ситуацию с боевым духом и морально-психологическим состоянием личного состава в своей роте, точнее, вернул его в то состояние, которое хотел. Тем самым кардинально изменил отношение личного состава к несению службы. Я был уверен, что халатности и сна при несении службы теперь должно быть гораздо меньше.
Вместе с тем я, конечно, заметил и влияние этих фильмов на межнациональное мировоззрение личного состава. Но я бы не смог найти таких слов, которые бы объясняли что-то, типа, «народ хороший, есть отдельные люди…» и так далее. На самом деле правда звучит так: на войне нужно расчеловечить противника. Это надо делать, чтобы победить.
Позднее роту пополнили двумя утраченными в бою БМП. Почти новые. Опять же личный состав задумался над вопросом: к чему бы это? Я пришёл им на помощь и объяснил, что нас жду тяжёлые бои, что чеченцы не сдадутся просто так, что никуда мы не денемся, и придётся воевать много и долго. Но личный состав воспринимал мои слова как то, что их командир специально нагоняет тревоги, дескать, мне по должности положено это делать. Информация о перемирии обнадёживала личный состав, и трудно было переломить их мнение и надежду.
Однажды вечером меня вызвал комбат и предложил немного поужинать (выпить, соответственно) вместе с офицерами управления батальона и остальными командирами рот и батареи.
– А ты почему, Юра, увиливаешь, не хочешь в переговорах поучаствовать?
Я посмотрел на комбата и раздумывал, ответить ли ему правду.
– Не хочу.
– Почему? Неужели не интересно посмотреть, с кем воюешь?
– Не интересно, я и так знаю, кто эти люди и этот народ.
– Скрытный ты какой-то, не могу тебя понять. Командир ты хороший. Но я, как твой командир, обязан знать не только твои деловые качества, но и личные.
– Я открыт.
– Это ты-то открыт?
– Всего, что касается службы.
– А я вот, Юра, с удовольствием здесь воюю. Давно пора этот Кавказ на место ставить.
– Я без удовольствия. Считаю, что можно было и без войны обойтись.
– Ты что, пацифист?
– Не обзывайтесь. Какой же из меня пацифист?
– Как без войны? Без войны они отсоединятся от России.
– Вот
