Относят ли дети физические свойства (форма, местоположение, движение, масса, питание, делимость, доступность органам чувств) к своему телу? Безусловно. Все без исключения и самым решительным образом. Однако эти же свойства многие из них относят и к явлениям психическим.
Так, по мнению малышей 4-5 лет, форму имеет не только тело, но также Я и мысли. Они утверждают, что Я и мысли можно нарисовать, и даже указывают их форму (цвет): Я у них «круглое», «квадратное», «длинненькое», мысли «синие», «красные», «розовые». Зато дети постарше (6 лет) и все школьники уверенно отрицают, что Я и мысли можно нарисовать. Одни говорят, что Я – слово, а слово невидимо («Я – это буква, а ее сказать можно, но нельзя нарисовать»; «Я – я говорю, его нельзя нарисовать, нельзя осуществить на бумаге»). Другие уточняют: Я не существует, значит, не может быть изображено («Я эти всякие не живые, а игрушечные, игрушечных нету, только можно сказать Я, а так их нет, и буквы только есть, и все»). Наконец, третьи дают самый зрелый ответ, уловив в Я особое, субъективно-психическое начало («Не нарисуешь, потому что ты себя с Я можешь показать в хороших поступках и в плохих»; «Я – это мои интересы, как я могу их нарисовать?»). Так же обосновывают дети невозможность нарисовать мысли: мысли не нарисуешь, потому что либо их нет, либо они есть, но невидимы («Они вроде шапки-невидимки»; «Они в голове, а голова не дырявая»), либо вообще недоступны для других людей («Никто не знает, о чем я думаю»; «Про то, что я думаю, человек не знает, который рисует»).
Никто из детей не сомневался, что тело находится в определенном месте («Сидит на стуле здесь, в помещении»). Однако для очень многих детей местом обладало и Я («Во рту»; «В голове»; «В груди»; «Вокруг меня»). Все же большинство – особенно школьники – отказались приписать Я свойство местоположения. Аргументы были похожи: для одних, Я просто не существует, поэтому оно не может где-то находиться («Я нигде»; «Пока не скажешь – его еще пока и нету»). Для других Я – в слове, в голосе, в имени, а значит, места не имеет («Я находится у меня в мысли»; «Это мой звук»).
Все единодушно приписали телу свойства движения, перемещения. Да, его можно подбросить в воздух, раскачать на качелях. А Я? Не только большинство малышей, но и большая часть школьников ответили: «Да, можно». Правда, только вместе с телом, в котором Я как бы упаковано («Я только с телом можно подбросить, а без тела нельзя»). Некоторые полагали, что Я перемещается вместе со звуком («Когда я его говорю, я его подбрасываю в воздух»; «Можно подбросить, когда я прихожу в дом и кричу Я, и произносится эхо»). Все же большинство школьников отрицали возможность двигать Я. Почему? Да потому, что оно «не существует» («Нет, его никак нельзя двигать, потому что его нету, кажется, что оно есть, а вообще его нету») или существует, но непосредственно, невидимо («Это что-то такое… нефизическое, а такое… необыкновенное, невидимое»). Двое семиклассников дали такой ответ: Я можно перемещать, но не в пространстве, а мысленно («Если я буду думать, то можно. Например, я буду сидеть и думать, что я лечу»).
Больше половины всех детей уверены, что Я обладает весом. Одни считают, что Я весит «как тело». Другие чувствуют: что-то тут не то, но отказаться от идеи веса не в силах. Они идут на компромисс: Я весит, но очень мало («Как пушинка»). Так думают в основном дошкольники.
