собирали полгода… Вот учудила, так учудила. – залился сиплым смехом «папка».
– Купила! Как же. Было дело. Цветной! Красно-белый! Только экран малю-ю-ю-сенький такой. Одни глазом смотреть, – то ли рассмеялась, то ли раскашлялась мамка.
– На батарейках что ли? У моего кореша был такой: черный с выдвижной антенной и ручка сверху. Небольшой, вон как твои галоши. А показывает классно. Техника! – уважительно протянул последнее слово гость. Тема телевизора его явно заинтересовала.
– Н-е-е! Не то! Да слушай ты. Проводили, значит, меня всей Казармой. Поезд ночной, он в Волочаевку к пяти приезжает. Рано еще. Все магазины, понятное дело, закрыты. Хотела поспать на вокзале, да деньги со мной большие, стырят ведь, мастера там, сам знаешь какие. Да и менты могут поинтересоваться. Пошла по городу гулять. Лето! Тепло светло, чё не гулять-то? А время тянется, сил нет. Дай, думаю, красненькую куплю. Продмаг с восьми работает, а хозяйственный аж с десяти. По глоточку по-маленькому, а все веселее будет. В десять я у кассы первая. Мне говорят: «Телевизор ваш, гражданка, двести двадцать один рубль стоит». Считаю деньги, а у меня аккурат двести двадцать рублей бумажками и восемьдесят копеек мелочью… Я им пытаюсь втолковать, мол, ерунда какая! Два гривенника всего не хватает! Пробивай! Потом занесу! А мне: «Женщина! Да вы пьяны! Мы милицию позовем!» И за дверь меня взашей. Такая досада взяла… Но вот я и привезла в Казарму на все двести двадцать рублей и восемьдесят копеек Агдаму и водки. Водка «Пшеничная» была, дорогая, много не купишь. Папка встречает, где, говорит, телевизор? А я ему рюкзак да тележку: «Вот, цветной, красно-белый, правда, экран узкий, смотреть только одним глазом можно», – мамка опять зашлась тихим старческим смехом.
– Неделю гуляли всей казармой! Да как гуляли… – папка вздыхает, вспомнив явно приятный для него эпизод жизни.
– Вот-вот. После недельной пьянки черти и приходя.
– Опять за свое! Замолчи, наконец, – старуха сбавляет голос до таинственного шёпота, – говорю тебе п-р-и-х-о-о-дят… По правде, По трезвянке видела. Как тебя. Другие не видят, а мне дар такой дан. Вижу! Те, что черные, носатые, все в шерсти, – еще ничего. Вертлявые твари, и воняют сильно. Но от них только мелкой пакости жди. То за ногу норовят укусить. Вишь у меня следы. То подножку поставят… А вот рыжие, «вухатые», облезлые, – очень страшные твари!! Глаза выпучат и хохочут. Передразнивать, кривляться там, всякие мерзости делать большие мастера… Они главные. Всеми чертями крутят, всех науськивают. А сами в сторонке, вроде и не причём. Хи-и-тры-е-е-е, спасу нет! Правда, суетливые очень. Только они очень даже причем! Слабину дашь – все. Кранты. В лучшем случае оберут как липку. Вишь в хате «ничё» нету. Они все потаскали!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно
