испарился, когда пришло осознание неизбежного. Это было его смирение с ситуацией.
Освидетельствование длилось недолго, всё необходимое уже выносили за комнату, а понятые покидали допросную. В ходе обследования, когда Лепин снял футболку, Лера увидела множество заживших на груди царапин. «Девочка боролась за свою жизнь» – промчалось в её голове.
Двадцать минут назад, ей позвонил судмедэксперт, он оповестил, что отправил ей заключение экспертизы по делу жертвы на почту.
Тимофея Лепина усадили за стол, протянув стакан воды. Он выглядел, как бездомный. Иссохший от алкоголя, с синяками под глазами из-за плохого сна. Лера распорядилась, чтобы ему выдали немного еды и дали пульт от кондиционера, чтобы прибавить температуру, иначе он весь допрос будет дрожать. Поесть принесли сразу, а со вторым возникли проблемы. Пульт долго не могли найти, в комнате было тепло, хватало на то, чтобы немножко согреться, поэтому Лера решила оставить так как есть и начать допрос. Сперва она зачитала права. Тимофей Лепин особо не вслушивался, но когда она спросила понял ли он их, тот ответил согласием. Их разговор снимали с самого начала, освидетельствование в таком случае необязательно, но Лера посчитала, что это не будет лишним. Она начала первой. Представилась, чтобы он знал как обращаться к ней, но не успела задать первый вопрос, как Лепин перебил её и взял инициативу в свои руки, буквально на секунду сбив её с мыли. Сказанное уже звучало, как признание, но необходимы детали, о которых будет знать только убийца, с этим не возникнет проблем.
– Я убил девчёнку, что уж тут скрывать.
– Вы облегчили только малую часть следствия, я уверенна, что вы всё понимаете. Но как вам известно, мне необходимы детали.
– Конечно, но поверьте я сам в ужасе от того, что совершил. Я соболезную её близким и приношу свои извинения.
– Не передо мной вам следует извиняться. – Проговорила Лера, и собравшись с мыслями продолжила: – Если вас мучает совесть, то почему вы не пришли к нам с чистосердечным признанием, что вас остановило?
– Я пол жизни провёл в тюрьме, она стала для меня неким домом. Её законы, правила поведения – вот что воспитало меня. – Начал Тимофей Лепин. – Убийца детей. Такие в тюрьме и до утра не доживают. Но Бог огородил меня, не позволил оборваться жизни так рано, а потом и дал понять какой грех я взял на душу. Я молился каждый день, просил о прощение и снисхождение, когда предстану на суде перед ним, но первые годы даже вера не спасала от страха быть убитым. Я своими руками уничтожил свою жизнь. Второго шанса не будет, если я снова сяду, то покину тюрьму только как мёртвое тело без души.
– Что на счёт детей, за них вы молились? – Лепин с презрением посмотрел на Леру, как будто она сказала какую-то глупость, не подумав.
– Если они ушли из жизни, значит это должно было произойти, но только не от моих рук, за это я буду наказан.
– Вы не пришли к нам с повинной, потому что
