которые подходили часто.
Из машины вышла доктор в белом халате поверх зимнего пальто. Я высунулся из толпы ей навстречу, помахал рукой. Встретив, провел врача к несчастной страдалице. Докторша опытным взглядом окинула больную, взяла ее руку возле запястья, прощупывая пульс, и внятно произнесла:
– Жива, курилка.
Кто-то из толпы полюбопытствовал:
– Отчего ей плохо? Сердце, да?
– Ей сейчас очень хорошо, – констатировала доктор. – Даже слишком хорошо. Это не наш случай. Вызывайте милицию. Везите в вытрезвитель. Там ее и отогреют, и вылечат.
Елы-палы… Скорая, продиагностировав пациентку, уехала, а мы остались при своих заботах. Повторно бегу к телефону. Звоню теперь в милицию. Объясняю им, в чем дело.
Милицию приходится ждать дольше, чем скорую. Смотрю на Шурика, он весь посинел от холода и заметно дрожит. Чую, и сам окончательно замерзаю.
Слава богу, «газик» с милицейской будкой, хоть и заставил себя долго ждать, все ж таки приехал. Так же как скорая, милицейская машина припарковалась поодаль от остановки. К нам подошел милиционер в форме, молча окинул взглядом старушку и пошел обратно. Шурик не понял его действий, не выдержал, рыпнулся ему вослед и крикнул:
– Погодите! Вы что? И вы таких не берете?
– Берем, берем, – недовольно буркнул милиционер. – Я один ее в будку не закину. Сейчас кликну студентов, это по их части.
Он подошел к милицейской будке, крючковатым ключом отпер замок, открыл дверь и скомандовал:
– Давай, друзья, выскакивай. Грузим.
В распахнутую дверь ловко выпрыгнули два молодых паренька, наших ровесника, и быстрым шагом направились к нам. Когда они подцепили бабушку под руки и поволокли к машине (вставать на ноги ей по-прежнему не моглось), мы наконец облегченно вздохнули.
– Сумку, сумку ее возьмите, – кто-то кричал с остановки вдогонку парням.
А в это время дверь милицейской будки широко распахнулась, оттуда высунулась хитроватая, небритая, красноносая морда. Судя по всему, это был ранее загруженный клиент. Озираясь по сторонам, он поправил сбившуюся набок ушанку, осмелившись, спрыгнул и быстро пустился наутек. Пацаны, заметив это, тут же бросили бабку. Она распласталась, как камбала, на асфальте, покрытом льдом, а они во всю прыть бежали за хитрованом вдогонку.
Толпа на остановке возликовала. Задорно смеясь, кто-то кричал ребятам вслед:
– Зачем он вам? Сколько вы его возите? Уже протрезвел. Во как шустро тикает…
– Эта эпопея, похоже, никогда для нас не кончится. Я задубел, ни рук, ни ног не чую. Бежим отсюда, – предложил я Шурику, и тот без колебаний согласился.
Не дожидаясь развязки этой комедии, мы тут же поспешили ко мне.
В домашнем тепле, за липовым чаем с медком, который приготовила нам для сугрева заботливая хозяйка моей квартиры, тетя Маша, Шурика прорвало на философию:
– Елы-палы! –
