кто бы мог настучать начальнику на меня.
– И ты еще сомневаешься?
– Николаев?
– Галь, ты, будь с ним осторожнее, книжки-журнальчики при нем не читай, и, вообще, держи язык за зубами.
– А что, неужели он… Известны факты?
– Фактов много, только доказательств нет! – Марина тряхнула рыжими прядями. Было непонятно, шутит или говорит всерьез. – Сама со временем разберешься, раз тебе «посчастливилось» с ним в одной комнате оказаться.
До конца дня я раздумывала об услышанном, глядя на одну и ту же страницу технического отчета. Значит, этот сухонький старичок – осведомитель? Хотя, чему тут удивляться: начальнику меня заложил, кто на обед раньше времени уходит – берет на заметку. А поначалу, когда я практику здесь проходила, казался таким доброжелательным. Заводил разговоры о тяготах жизни, делился военными воспоминаниями: застал пареньком конец войны, был авиационным техником. В общем, человек заслуженный! Только один момент в его биографии вызывает настороженность: является парторгом лаборатории, а, значит, фигурой неприкосновенной и еще значит много чего. Хотя негласная слежка за сотрудниками может быть просто его призванием, и никак не вытекать из общественной должности.
Хотя я допускала, что бывают и честные партийцы, особенно фронтовики, но полагала, что в послевоенном поколении большинство людей вступают в партию ради карьеры. В 70-е годы общество все больше пропитывалось настроениями безверия и нигилизма, а членство в партии срабатывало, как социальный лифт.
В то время в молодежную комсомольскую организацию были вовлечены едва ли не поголовно все школьники. Но дальнейший политический выбор уже происходил в индивидуальном порядке, требовалось определенным образом подстраиваться под систему, доказывать свою лояльность, а для инженерно-технических работников в нашем ЦНИИ существовал даже лимит на вступление в партию.
Трудно сказать, был ли Николаев «штатным стукачом» – допускаю, что он всего лишь ратовал за укрепление дисциплины. Единственное, что настораживало, была его весомая должность, притом, что выполнял он простую техническую работу. Так или иначе – все сторонились Николаева. К багажу взрослой жизни присоединился новый груз: подозрительность. И еще …Во время разговора с Мариной, я почувствовала тошноту, как от вчерашней котлеты. И впервые пронзила догадка: кажется, я беременна.
Повинности и уловки
Постепенно я освоилась в секторе, возглавляемым «Жванецким», не переставая удивляться людям, с которыми меня свела судьба. В студенчестве все были схожи, что ли, а здесь в людях заметнее проявлялись различия. И разброс возраста велик, и семейное положение встречается в трех-пяти вариантах, а не в двух, как у студентов, и набор ситуаций, требующих принятия решения, больше.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте
