и она сама тогда не знала, чего хочет по-настоящему. Одно дело – фантазировать о чем-то несбыточном. Другое – переломить свою жизнь ради малознакомого мужчины.
– Я это прекрасно понимаю. Хорошо, что эти двадцать лет прошли.
– Ты просишь дать шанс? – Голос ее дрожал от волнения. Неужели и в самом деле это ей не снится?
– Нет, – качнул головой Макаров, сбрасывая с небес на землю. Ну конечно, о чем она только могла подумать? Арбитр и жена преступника, разве может быть что-то более смешное и пошлое? Но Илья тут же продолжил: – Я просто констатирую факт, что теперь возражения не принимаются. Я хватаю тебя в охапку и забираю – хочешь ты того или нет.
Его губы накрыли ее. Пугающий и одновременно манящий поцелуй.
Словно она девочка, которая впервые кого-то целует, так желанно и вместе с тем волнительно до дрожи в коленках и вспотевших ладоней.
Илья был прав: двадцати лет будто и не было, они растворились где-то там, в этих касаниях губ, в этом невозможном желании никогда не останавливаться. Даже смешно: как будто подростки, целующиеся в машине.
Только смеяться не хотелось. Впервые за долгое время Агата ощутила не просто свою нужность (она была нужна и Серпу, и детям), но – свою привлекательность. То, что она не просто измученная жизнью орчанка, а красивая желанная женщина в руках мужчины, к которому всегда рвалась. Пусть сама этого и не понимала.
Они пробыли вместе весь оставшийся день, а потом гуляли всю ночь по набережной, разговаривая обо всем на свете.
Она очень боялась, что Илья будет настаивать поехать к нему или к ней, а то и вовсе предложит переночевать в гостинице, но нет.
Вместо этого он рассказывал о своей жизни, спрашивал, как она провела эти годы. А еще они много целовались. Действительно словно подростки, которым не хочется отлипать друг от друга ни на мгновение.
Ведь Агата всегда считала себя очень сдержанной. Только зачем сдерживаться рядом с тем, чьи глаза зажигаются искренним восторгом при виде неё? Рядом с тем, кто с интересом слушает, кто хорошо шутит и никогда ни в чем не попрекает. Не осуждает. Не пытается принизить. Не показывает свою значимость.
Рядом с тем, кто просто рядом – и от этого хочется не существовать, а жить.
Они встретились и на следующий день, и через день тоже. Это больше походило на жажду, потому что насытиться друг другом было невозможно. Даже не в плане поцелуев. Но и общения, случайных касаний, общих тем – Агате остро не хватало Ильи, стоило остаться наедине с собой.
За эти годы он многого добился, получил высокую должность среди арбитров – понятно, почему перед ним ходят на цыпочках. Нет, Макарова боялись и раньше, но теперь не за былые заслуги – а за то, что он делал ежедневно.
– Тебе скоро надо будет уехать? – спросила как-то Агата, понимая, что их сказка не вечна. – У тебя же работа.
– Ну, дело твоего мужа может растянуться на годы, – с коварной улыбкой ответил Илья. – Да и потом… Мне кажется, я найду ради
