Алый комок плоти, толкая теснящие его органы с хлюпающим звуком, расслаблялся и сокращался. Хотя это было уже бессмысленно, сердце всё ещё билось. Билось за жизнь, несмотря ни на что. Охотник слышал, что сердце способно работать, даже если мозг умер, но никогда не видел это вживую. Сердце живёт по своим законам. Охотнику показалось, будто его собственное сердце бьётся в такт с этим. Так сильно, отчаянно… и бессмысленно.
– Давай помогу.
Желейная багровая масса зашевелилась. Кровь начала вылезать из щелей, с хлюпаньем в разные стороны разъезжались органы. Останки Храповецкого таяли и растекались, словно клубничное мороженое с мясцом. Кожа ковром растянулась на асфальте. На участке с окровавленной щетиной Охотник заметил металлический блеск. Он выхватил его и резко встал.
Вот это для него было в первый раз. Его желудок, будучи практически пустым, очень хотел опустошиться.
За спиной что-то захрустело. Тело Лома раскладывалось обратно. Оно сохранилось лучше всего, несмотря на обильную красную лужу рядом. Тело плавно пролетело по воздуху к Владу, капая кровью. Тот осмотрел тело, и с него без всякого сопротивления и с тихим хрустом оторвалась голова. Жетон подлетел к Охотнику в ореоле крови.
Охотнику опять захотелось броситься на Влада. Захотелось доставать его внутренности по очереди и дать ему рассмотреть их внимательно. Но он выхватил последний жетон и крепко сжал его в руке.
– У Храповецкого были дети.
– У кого?
– Неважно.
Охотник пошёл к своему автомату.
– Если они у него были, то что он делал здесь?
– Зарабатывал. Как мужчина… Тебе не понять.
– Наверное. Теперь он умер, как мужчина.
Карабин сам направился на Влада, а пальцы сами нажали на курок. Вернее, они попытались нажать – сила их остановила.
– Я слежу за тобой, Кирилл.
Охотник шумно выдохнул. Влад пошёл первый. Охотник последний раз осмотрелся. Взгляд зацепился за труп застреленного ими охранника. С его телом поступили милосерднее, чем с остальными. Сплошная кровавая баня… Только сейчас Охотник осознал, что весь покрыт кровью, как и Влад. Просто больше этого не замечает.
Они шли молча. Влад не оборачивался. Он шёл без обуви, но это ему совсем не мешало. Кроме этой странной силы, которая проявлялась на его теле в виде живых кровавых всполохов, орнаментов и пятен, было в нём ещё что-то неправильное, нечеловеческое, что Охотник осознать не мог.
– Кирилл, а расскажи – как там ребята? Общаешься с ними?
– Тебе-то какое дело, урод?
– Да так… интересно.
– Общаюсь. У всех всё нормально.
– Понятно…
Влад попыхтел в неловкости.
– Знаешь, Кирилл, а я даже не удивлён, что ты решил пойти в армию.
– Это не армия.
– Да не важно. Ты понял.
Охотник сплюнул.
– Я болтать с тобой не хочу.
– Очень
