ночь едва не прокололся. Да и потом еще пару раз буквально по грани прошелся. Но по порядку.Начнем с ночного прокола. Действительно, ну как мог слабоумный, у которого, уверен, и близости ни с одной женщиной никогда не было, внезапно проявить такие таланты на, кхм.., постельном фронте? Вот я бы в жизни не поверил. А тут ничего. Прокатило. Чувство голода спасло!
Впрочем, по порядку. В ту ночь, освободив свою женушку от ее излишне целомудренной ночнушки и вернув на место простыню, которую она пыталась использовать как щит, я, пользуясь всеми самыми продвинутыми знаниями моего бывшего мира и собственным опытом, приступил к делу.
Сначала очень нежно начал поглаживать ее невинные части тела, потом перешел к ласкам, в процессе которых любая девушка, даже самая непорочная, должна начать возбуждаться. Нет, ничего такого. Мягко поцеловал по очереди ее очень красивые грудки, не забыл ложбинку возле ключицы, аккуратно начал поглаживать бедра – сначала с внешней стороны, а потом и с внутренней. В общем, работал в поте лица или, скорее, вел себя, как охотник, который подкрадывается к сидящей не ветке птичке и боится ее спугнуть.
Не спугнул. В какой-то момент это воплощение холодности и величия даже неловко ответила на мой поцелуй, когда я добрался до ее губ. В общем, сделал все, что и должен был.
Полежали немного. Принцесса в каком-то полуобморочном состоянии, но с расслабленной улыбкой на губах, а я в неприятных размышлениях – что же я наделал и как теперь быть? Натурально спалился. Появилась даже мысль, что раз уж моя песенка спета, то не зайти ли мне на второй круг, но, покосившись на девушку, устыдился этого желания. И тут на смену ему пришло дикое чувство голода. Как оказалось, спасительное!
Еще когда меня не очень вежливо раздевали слуги-разбойники, я обратил внимание, что на столике в углу комнаты сервирован недурственный ужин из какой-то аппетитно поджаренной птицы, тонко нарезанной ветчины, сыра и бутылки вина. Вот к этому столику я и устремился.
Меня можно понять. Если перед церемонией бракосочетания меня и кормили, то я этого не помню, так как очнулся только в коридоре, а после того злополучного танца я и вовсе выключился из реальности и праздничный пир, если он был, пропустил.
В общем, оторвал я, даже не присаживаясь, ножку от неизвестной птицы я, чуть ли не урча от удовольствия, впился в нее зубами. Вилкой и ножом я пренебрег. Во-первых, птицу, если меня не обманул мой приятель, гордившийся, что все знает об этикете, можно есть и руками, а во-вторых, – то, что здесь принимают по ошибке за вилку и столовый ножик, это не столовые приборы, а форменное орудие убийства. Вилка массивная с двумя длинными и очень острыми зубцами, абсолютно прямая. Два удара – четыре дырки. Ножик – чистый кинжал в миниатюре.
Как оказалось, приятель мой все-таки ошибся. Надо было воспользоваться вилкой. Или это мой вид – голый с птичьей ногой в руке, с которой капает жир, такое впечатление на принцессу произвел. Но только когда я со счастливой улыбкой оторвался от начисто обглоданной кости, то увидел, что на меня с прежним
