увидеть нашего директора пару раз, чтобы понять, что это за человек. Жесткий и грубый. Для него мы – низшее звено. Он сам никогда с нами не разговаривает. Все через Лену.
Но так даже лучше. Хотя я ей не завидую. Общаться с ним каждый день!
Лена отпускает меня и я еду домой.
На меня накатывает такая усталость. Не физическая. Моральная. Хочется лечь и вырубиться на пару часов. Чтобы потом уже с трезвой головой думать, где взять деньги.
Я уже подхожу к подъезду, когда меня окликает знакомый голос:
– Ника!
Оборачиваюсь.
Максим.
Выходит из машины и идет ко мне.
– Ты чего? Не слышишь? Сигналю тебе, сигналю! Чего не отвечаешь? Обиделась?
– Максим? – смотрю на него удивленно. – Я не заметила…
– Мою машину не узнала? Ну, ты даешь! Или все же обиделась?
– На что? – пожимаю плечами. Мне сейчас совсем не до разборок.
– Ну, что я уехал вчера. Ты прости. Но у меня так живот скрутило! Пришлось, вот, в больницу ехать. Срочно. А ты вырубилась. Ну, не везти же тебя с собой. Все нормально? Ник? Ты чего? Что с тобой?
Смотрю на него. А он берет меня за плечи и тогда я опять срываюсь.
Лбом упираюсь ему в грудь и реву. Уже не так тихо, как при Лене. Словно отпускаю себя.
– Ника? Ты чего? – испуганно спрашивает Максим. – А? Из-за вчерашнего, что ли? Ника?
– Бабуля в больнице, – всхлипываю я. – Ночью увезли. А меня не было.
– В больнице? Почему? Что случилось-то? Так. Давай ключи.
И сам берет из моей ладони ключ и открывает дверь подъезда.
– Пойдем, дома поговорим, – обнимает меня за плечи и ведет к лифту. – Бабули, значит, нет дома?
– В больнице, – мотаю головой и вытираю рукой слезы.
– Ну, все-все, – Максим чуть улыбается. – Я же рядом. Сейчас все решим. Все, Ника. Не плачь.
Прижимает меня к себе и лифт как раз останавливается на нашем этаже.
25. Ника
– Ну, малыш, успокойся, – Макс сажает меня на диван, а сам уходит. Возвращается со стаканом воды. – На, выпей. Главное, что она жива. Врачи что-нибудь придумают. Подшаманят там. Ну? Все, успокойся.
Но почему-то от его слов хочется плакать еще больше. И я всхлипываю и прижимаюсь к его груди.
– Что врачи-то сказали? А, малыш? – спрашивает он, убирая волосы мне за ухо.
Отвечаю не сразу. Пытаюсь немного успокоиться.
– Сказали, что операция нужна. Но пока не точно. Они еще обследование будут проводить. Но, если оно покажет, что все плохо, то… – и опять всхлипываю.
– Ну, операция. Чего ревешь-то? Ну, сделают. Ну? Иди ко мне, – и он приподнимает меня и сажает себе на колени. – Вот так, малыш, – просовывает руку мне под одежду.
– Не надо, Максим, – прошу я, пытаясь убрать его руку с тела.
– Да не волнуйся ты, – улыбается он. – Я же успокоить тебя хочу. Слезами бабушке не поможешь. Тут думать надо
