знала, что рана не откроется от такого пустякового воздействия, к тому же качественные солосские лекарства значительно облегчали ситуацию. Но Грегалю об этом лучше не знать.
Тот послушно закрыл рот, и Этер благословила повисшую тишину. Пожалуй, спрашивать что-либо у Грегаля было ошибкой – тысяча слов и только одно по делу. Но, возможно, в более спокойной обстановке Этер как-нибудь попробует вытащить ещё информацию.
Теперь же ей нужно было осмотреть рану на боку Грегаля – собственно, она и вызывала у Этер наибольшие опасения. Глубокая, неровная, со рваными краями: у неё были все шансы нагноиться. Вздохнув, Этер ещё раз промыла её спиртом и забинтовала. Другого варианта всё равно не было – не идти же в больницу.
С рукой дела тоже были не очень. Хотя пуля прошла по касательной, она всё равно задела и сломала лучевую кость. Этер, как могла, выровняла обломки – теперь осталось только ждать.
Наложив шину и ещё раз проверив температуру Грегаля, Этер вышла из палатки. Свежий вечерний ветер приятно трепал волосы и подол сарафана. Вновь появилось болезненное ощущение нереальности происходящего. Мозг Этер почему-то отказывался верить, что находится на территории вражеского государства.
Неподалеку сидели Ратмир и Йотей. Костра не было: боялись привлечь внимание. Этер заметила, что теперь товарищи вели себя более осмотрительно и стали похожи на настоящих разведчиков. Было видно, что они уже не раз выполняли задание на территории Юнара, поэтому вначале были расслаблены и совершенно не ожидали встретить как мирных жителей, так и военных. Но если так, то каким образом маленькое королевство смогло за несколько лет построить новые города и аванпосты, да еще и увеличить количество солдат?
– Не будь мудаком, – негромко говорил Йотей. Этер замерла на месте, прислушиваясь. – Она не виновата в том, что с ней происходит.
Почему-то Этер всегда думала, что военные во время перерывов между боями говорят о них и только. Или о семьях, что вполне логично – ведь за что ещё бороться? Но, как оказалось, они могли и обсуждать приятелей, даже сплетничать. Как простые школьники… Интересно, о ком они говорили? Наверняка о ком-то из отделения, но тогда это может быть или Этер, или Кассия, или Такора.
– Она мне рассказывала как-то про своих родителей, только это секрет, – Йотей перешёл почти на шёпот, и Этер с трудом могла его услышать. – Будто они с рождения ей твердили, что она должна быть лучшая, а два года назад почти пинком отправили на фронт. Патриотизм, все дела… Вот она и бесится.
– Она давно уже не ребёнок, чтобы слушать родителей, – фыркнул Ратмир. – Манипуляции легко распознать. Не могу поверить, что она до сих пор на них ведётся.
– Да врет она все, что такая независимая. Ты требуешь от нее невозможного.
Вероятно, они говорили о Такоре или Кассии. Но, исходя из недавнего разговора с Такорой, Этер предположила, что её родные давно мертвы. Выходит, остается Кассия. Однако это ещё больше не вязалось с образом гордой
