подле ребенка, мальчика чуть младше самого Дини. Он почувствовал, что мальчик тяжело болен.
Ему стало не по себе. Примешивался стыд. У этой милой женщины ребенок, наверное, при смерти, но она пригласила в дом чужого. Не просто пригласила. Накормила, предложила ночлег. Дини почувствовал сильное желание что-нибудь для нее сделать.
Женщина подошла к нему.
– Покушал?
Дини кивнул.
– Спасибо вам большое. Очень вкусно.
– Ты можешь спать здесь, – она указала на кровать, стоявшую в противоположном от топчана углу.
Дини встал из-за стола, не выдержал и спросил о том, что его терзало. Мать говорила ему: не бойся задавать вопросы, не бойся показаться смешным, особенно, если это продиктовано не праздным любопытством.
– Скажите, там… ваш сын?
Она опустила глаза, кивнула.
– Он заболел?
На щеке у женщины блеснула слеза. К ней присоединилась вторая.
– Заболел. Ложись, поздно.
Дини не колебался. Он не заметил, как сами собой вырвались слова:
– Можно я подойду к нему?
Женщина вскинула голову, промолчала. Возразить ей помешали неожиданность и удивление. Пока она осмысливала происходящее, Дини оказался подле топчана.
И встретил взгляд глаз на исхудавшем, подернутом болью лице.
3
От ребенка исходил жар. Дини почувствовал это прежде, чем опустился перед ним на колени.
Сказать, сколько мальчику лет, было сложно. Реальный возраст искажали худоба и одеяло, скрывавшее тщедушную фигурку. У мальчика повышалась температура. Дини почему-то знал, что у сына хозяйки жар усиливался под вечер, под утро же температура сильно падала. Дини не смог бы объяснить, откуда взялось это знание, но сейчас он об этом не задумывался. Его приковал вид ребенка.
В свете нескольких свечей лицо казалось покрытым прозрачной шершавой пленкой. Белки глаз нездорово блестели. Во всем теле, в позе, в блеске глаз, даже в каплях потах читалась боль.
Дини нащупал руку мальчика. Пальцы с неожиданной силой сомкнулись вокруг его запястья. При этом мальчик не шевелился, только рука. Боль цепко держала его. Капли пота на лбу уплотнились.
Он обречен, шелохнулось в сознании Дини. Обречен и знает об этом. Мать не смогла бы скрыть это от него. Она не могла вызвать лекаря из ближайшего города, медицина нынче – удел избранных. Знахари, берущие меньше, есть далеко не в каждой деревне, но и они – лишь простые смертные и не могут творить чудеса. Сейчас развелось столько болезней! Некоторые из них поначалу не опасны и являют свою сущность, когда становится слишком поздно. Болезни – бич последних десятилетий, по-своему они опаснее недостатка пищи, опаснее многочисленных банд, произвола баронов.
Дини с нежностью смотрел на мальчика, ощущая в душе что-то странное, как если бы
