задыхающийся голос гулко разнесся по краалю, точно говорили в громадную трубу…
Над крышей взвился крюк с привязанной к нему веревкой. Блеснул в свете звезд, медленно пошел вниз, прошуршал по крыше и глухо стукнул, за что-то наконец зацепившись.
Змеи и пауки замерли, неподвижные настолько, что казались искусно выточенными фигурками. На крыше крааля кто-то возился.
– Два караула вне очереди! – проскрипел сухой, как песок пустыни, голос.
– За что? Мы ж не в боевой обстановке! – возмутились в ответ.
– Кто ж тебя, Мамадью отрыжку, в боевую возьмет? И сюда не надо было!
– Я тоже имею право! У меня тоже есть чувства!
– Сколько всего у тебя – прям богатый бвана! Лезь! – На фоне темного неба нарисовались три силуэта: два вроде человечьих – руки-ноги-голова, третий для человека казался слишком крупным и приземистым. Танька увидела поднятый, как дубинка, толстый чешуйчатый хвост… Стражники! Те самые, что у ворот: черный, заметный в темноте только по блеску глаз и зубов, его светлокожий напарник и чешуйчатый десятник!
У бассейна развернувшиеся подковками двухголовые змеи одновременно, точно ими командовала одна воля, задрали головы. Пауки только сильнее выпучили буркалы, впериваясь в деловито возящихся наверху стражников.
– Чего через крышу-то лезем? – бурчал светлокожий. – Мы стража! Нам здешний хозяин кланяться должен да благодарить.
– Поблагодарит он тебя! И сразу к градоначальнику побежит, рассказывать, как ты из его крааля приезжую мемсаб спер, – косясь на ящера-десятника, ответил чернокожий.
– А если мы ее через крышу украдем, не побежит?
– Он потом побежит, – тоном, каким говорят с маленькими детьми, пояснил чернокожий.
– К тому времени она уже будет моей женой, – сухо прошелестел ящер.
Возня на крыше прекратилась, оба стражника смотрели на ящера.
– Мое уважение и почтение господину десятнику… – осторожно начал светлокожий. – Однако пред красой девичьей мы все равны. Давайте договоримся – как унесем красавицу, так пусть она меж нами сама выбирает! Кого выберет, тот и мужем ей будет, а остальные двое…
– …его прибьют! – радостно закончил чернокожий и похлопал обескураженного собрата по плечу: – Да ты не бойся! Тебя красивая мемсаб не выберет. Вот же чудеса – не толстая, а все равно красивая! – Он покрутил головой, дивясь причудам красоты и деловито заключил: – Тащить легче будет. Ты лезь давай! – Веревка змеиным хвостом свесилась внутрь крааля.
– Сами лезьте, раз не выберет! – огрызнулся светлокожий.
– Я полезу, – отрезал ящер-десятник, с неожиданной для массивного чешуйчатого тела ловкостью соскальзывая по веревке.
Чернокожий опустил вниз потайной фонарь. Огонек проплыл между застывшими в густых тенях пауками – только
