свой пространственный карман и сгрузил туда всю добычу. Выгреб секретную нишу подчистую, без каких-либо зазрений совести: с убийцами мы переговоров не ведем. Надо бы его еще и органам сдать, но, как уже было понятно в этом мире, мнемоникам на слово не верят. А других доказательств, кроме показаний фобоса, у нас не было.
Я подошел к окну, оглянулся в поисках того, чего бы еще прихватить на добрую память. Посмотрел на картину – скатерка поверх нее чуть-чуть подрагивала, будто на сквозняке.
Призвав силу Ларса, я выдавил гвозди из досок, закрывающих поврежденную раму. Выглянул на улицу, заметил свежие следы на снегу под окнами – просыпается народ. И будто в подтверждение моим мыслям, за дверью в комнате послышались шаги. Кто-то остановился и стал возиться с ключами.
Пора валить!
Но сперва я убедился, что меня не постигнет участь Воробья. Осмотрев окно, понял, что ловушка была неактивна: ее либо забрали на экспертизу, либо не перезарядили. Вылез на подоконник и, держась за карниз, я свесился наружу, чтобы не так высоко было прыгать.
Попробовал подтянуть за собой доски, но даже Ларс признал, что ломать – не строить. И, не видя, куда что втыкать, вернуть все как было у него не получится. Ладно, когда ювелир спохватится, мы будем уже далеко!
Где-то в городе прокукарекал петух и ударил колокол, внизу скрипнула дверь и послышались чьи-то неторопливые шаги. Я вжался в стену, мысленно приговаривая, что просто морозная тучка, а вовсе не медвежатник.
Вдоль дома, не спеша, шла горничная. Шла медленно, осторожно ставя ноги: явно боялась поскользнуться. Бормотала что-то себе под нос, кутаясь в платок.
Согласен, зябко. Еще и снег с дождем опять зарядил. Холодный ветер так и норовил забраться под куртку, а ледяные капли падали на голову и руки, таяли и скатывались в рукава и за шиворот. Еще и ветер подул.
Резкий, сильный поток воздуха проморозил меня насквозь, дернул по ушам и залетел в комнату, подняв в воздух разбросанные бумажки. Еще и дверь открылась, добавив тяги для ветра. Скатерть на картине всколыхнулась, приподнялась и соскочила с рамы.
«Фобос тебя за ногу!» – крякнул от удивления Муха.
Я посмотрел на картину и дернулся от неожиданности: персонаж с горелкой исчез. Мастерская на заднем плане расширилась, открылся вид на странного вида верстак, на котором лежал распятый голый человек со следами жутких ожогов. А передний план был пуст, будто и не было там никогда человека с горелкой.
ГЛАВА 7
– Слышь, милок! Ты жопку-то себе не отморозишь? —раздался снизу старческий, немного скрипучий голос горничной.
Черт! А я уже собирался прыгать и уносить ноги из этого кошмарного места! Фобоса с паяльником, который свободно может разгуливать где хочет, мне еще не хватало!
Кто-то испуганно екнул, со звоном уронил связку ключей и шустренько потопал подальше от комнаты. На границе зрения промелькнула черная тень, а снизу в отсветах от оконного света блеснул
