style="font-size:15px;"> – Мне не подходит этот номер! – бросила она горничной, выскочив из номера.
«Ты не первая, кто улепетывает отсюда!» – глядя ей вслед, подумала мужеподобная, с кожей цвета жженого сахара работница.
– Мне предоставили огромный люкс, но я отказалась от него! – выдохнула Нэйл мужу, несуразному малому с вытянутым, как в вогнутом зеркале, подбородком.
– Почему?
– Не знаю! Мне хотелось бежать оттуда без оглядки. Там нельзя оставаться, там мрак, негатив, которые ощущаешь каждой клеткой. Такое чувство, что за тобой кто-то наблюдает, и от этого можно сойти с ума.
– Не понимаю тебя.
– Я сама не понимаю, я говорю о внутренних ощущениях. Я не смогу жить в этом номере! В нем… как будто в нем живет фантом!
Муж исподлобья удивленно смотрел на Нэйл. После того как она во время родов потеряла ребенка, он уже не в первый раз замечал за ней странности. Тем более, она стала говорить странные вещи: например, что смерть человека, а именно форма его ухода в иной мир – это некий код, схема, которые живые должны расшифровать.
Не став спорить с супругой по поводу ее нынешнего, опрометчивого на его взгляд, решения, он лишь пожал своими костлявыми плечами и спросил:
– Как тогда будет спать маленькая чупакабра?
– Я снова ходила на ресепшен и договорилась. Сейчас принесут дополнительную кровать – она низкая, рядом постелют пледы.
– Догадываюсь, как ты достала этих туземцев! Надо спрятать зубные щетки!
– Сейчас положу их в сейф!
Там же, 14 октября 2017 г., около 10 часов утра
По дорожке, выложенной плиткой, по правую сторону от которой тянулись густые кусты, образующие сплошную цепь живой изгороди, а по левую располагались мини-виллы (за ними виднелась фосфоресцирующая линия океана), на завтрак не спеша направлялись двое мужчин. Оба были крупные, высокие, разговаривали на русском. Солнце уже начинало припекать, обещая к обеду разыграться не на шутку.
– Со сменой часовых поясов с моим организмом происходит какая-то несуразица, – трескучим голосом брякнул один из них, брюнет лет сорока пяти, с утиным носом и длинной шеей, которую он выгибал при разговоре, точно змея. В этом человеке чувствовалась какая-то внутренняя напряженность, едва скрываемая за излишней развязностью и веселостью. Одет он был в шорты, черную майку с надписью FBI и шлепанцы. Крепость его мускулистых рук, покрытых многочисленными татуировками, говорила, что он когда-то долгое время тягал гири и штанги и что сейчас, несмотря на заметно выпирающий живот и начинающие седеть волосы, находится в хорошей физической форме.
– Вчера под вечер меня срубило, провалился в сон. Просыпаюсь с ощущением, что полностью выспался, за плотными шторами брезжит какой-то свет. Думаю, надо идти в твою хижину, будить на завтрак, смотрю на часы, а там двадцать три тридцать восемь!
– Ничего,
