сидела на корточках и ела чернику, пытаясь напиться. Рядом с местом, в котором мы сидели ночью, не было воды, зато черники было сколько угодно. Матрас, на котором мы сидели, ночью казавшийся аккуратным прямоугольником, при свете дня оказался кривым гнездом, собранным из мха, веток, шишек и грязи. Джинсовая куртка была в проколах, зацепках и фиолетовых пятнах. Я отгоняла мошкару рукой, вся шея болела и чесалась. Не сожрали нас за ночь – и на том спасибо.
– Отлично.
Лика потрогала получившийся пучок.
– Ну как отлично, если петухи.
Она развязала пучок и начала укладывать волосы заново. В третий раз.
– Зубы бы почистить, блин, вернемся к машине – почищу прямо из бутылки.
От черники становилось немного легче, но все равно очень хотелось пить. Лика закончила завязывать пучок, потрогала волосы и осталась довольна результатом. На этот раз спрашивать моего мнения она не стала. Я подавила раздражение. Интересно, может ли она накрасить губы без зеркала, и если да, то зачем занимала ванную каждое утро по два часа. Словно в ответ она вытащила из кармана помаду и накрасила губы ярко-красным цветом. Получилось вполне аккуратно. Лика потрогала кожу вокруг губ, убедилась, что помада не размазалась, и повторила вчерашний речитатив про «трасса на востоке, грунтовка на севере, выйдем за полчаса и поедем в гостиницу, классное приключение, будет что рассказать», посмотрела на солнце и махнула рукой – идем туда.
Это место ничем не отличалось от того, где мы собирали чернику накануне: ровная плоскость, рыжие сосны, мягкий мох под ногами, практически нет кустов, лес просматривается далеко. Это же хорошо – значит, мы недалеко ушли вчера.
Лика шла в метрах двадцати от меня зигзагом, двигаясь то правее, то левее, казалось, совсем не нервничала и получала искреннее удовольствие. Иногда она останавливалась и махала мне рукой. Муравейник! Нора! Дупло! Лосиное дерьмо! Кружок «Юный натуралист», удивительные находки.
Гудела спина, плечи, поясница, я на ходу пыталась размять тело рукой, чесала укусы на шее, отгоняла мошкару. Мы шли десять минут, двадцать, час, стараясь ориентироваться по солнцу и идти по прямой. Лес было видно на сотни метров вперед, где-то вдали рыжие сосны сливались воедино, превращаясь в сплошную коричневую стену. Ни намека на дорогу или тропинку.
Один раз нам показалось, что мы увидели сидящего человека, мы начали ему кричать и побежали навстречу, но это оказался всего лишь гигантский валун, заросший мхом.
– Смотри, – показала рукой Лика, – там.
Между соснами метрах в двадцати от нас виднелось что-то темное. Лика пошла туда, я осталась стоять на месте. В рот будто насыпали песка, хотелось воды, кофе, чая, поспать, но больше всего хотелось сидеть в машине, наблюдая, как за окном проносится темный карельский лес. Разболелась и начала опухать правая ладонь, которую я поранила сучком от ветки накануне. На расчесанную до крови шею слеталась мошкара. «А вот если бы появился волшебник и предложил
