лицо Артура – каким оно было, когда тот получил очередное задание от человека в темных очках. После того, что видел Артур на ржаном поле, он не мог не исполнить поручения, вот и исполнил. Что теперь?
Валин телефон позвонил, когда мама уже спала в опустевшей супружеской спальне, приняв целую батарею таблеток. Сначала из больницы пытались дозвониться ей, но мама отключила трубку.
– Да, я его сын, – сказал Валя, отвечая на звонок, и почувствовал, как поднимаются дыбом волосы. – А что?!
Через минуту мама проснулась. Через пять – уже одевалась, путаясь в рукавах и штанинах. Действие таблеток смело будто метлой. А возможно, за несколько часов она успела увидеть сны, растянувшие для нее время на несколько суток.
Через тридцать минут они сидели в такси, еще через полчаса оказались в приемном покое больницы. Валя поразился, до чего четко, властно и твердо его мама умеет добиваться цели, когда все вокруг кажется безнадежным.
Сам не понимая как, он оказался один в коридоре, где туда-сюда на каталках возили стариков – древних, сморщенных, но пока еще живых. Это естественно, сказал Валя своему страху. Люди смертны. Доживешь лет до ста – и отдавайся в руки медперсоналу, который станет катать тебя на каталках, будет немного забавно, но, в общем, уже все равно…
Но отец-то – слишком молод для таких приключений?!
Мама вышла из дверей реанимационного блока другим человеком. Валя поразился, как накануне мог увидеть ее старухой: она выглядела сейчас моложе, чем на детских Валиных фотографиях.
– Ему лучше. Врачи отличные, завтра с утра переведут в палату. Ты поезжай домой, я останусь здесь.
И, поймав его взгляд, она откинула волосы со лба:
– Валик, я… В общем, надо просто уметь прощать. Особенно если кого-то любишь.
Пашка нашел брата ровно там, где ожидал найти. Как если бы Артур был Северным полюсом, а Пашка – стрелкой компаса.
Берег речки. Скорчившаяся фигура на песке под мостом. Судорожно сжатый кулак. Стеклянные глаза.
– Сколько? – тихо спросил Пашка. Артур дернулся, но на Пашке не было темных очков, и со второго взгляда брат его узнал. Посмотрел на свой кулак – и не смог разжать руку.
– Мир, конечно, не такой, как мы думаем. – Пашка уселся рядом. – Но у тебя есть я, и я знаю, что происходит. А у меня есть ты… Нас двое, а он один.
Артур не смог с первого раза разлепить губы. Покачал головой:
– Я слышал, как ты меня звал. Комбайны шумели. Я слышал. Меня затащило внутрь… он пришел и остановил время. И немного отмотал назад, чтобы я из фарша стал снова собой… но мне кажется, что я до сих пор фарш. Размолотый, сломанный. Лучше бы я остался там.
Он поднялся, шатаясь, выбрался из-под моста и швырнул что-то в реку – золотые брызги разлетелись в свете далекого фонаря на самом краю улицы Мира. Разошлись круги по воде.
Костя пришел на рассвете, когда Сашка стояла на мосту над обмелевшей рекой, смотрела на водомерок,
