Но этот случай был нестандартным. «Насильник из кампуса» уже привлек внимание СМИ, так что его арест стал жирным плюсом для полиции Колабмуса, и Швайкарт предположил, что они попробуют выбить из преступника признание или хоть какое-нибудь заявление. Защищать его права будет крайне нелегко.
Швайкарт решил сгонять в окружную тюрьму – просто быстренько представиться, сказать, что он государственный защитник, и посоветовать ни с кем не разговаривать, кроме своего адвоката.
Швайкарт подоспел как раз вовремя: два полицейских вывели Миллигана, чтобы сдать дежурному сержанту. Адвокат попросил полицейских позволить ему сказать пару слов заключенному.
– Я не знаю ничего о том, в чем меня обвиняют, – заныл Миллиган. – Я ничего не помню. Они вошли ко мне и…
– Послушайте, я лишь хотел представиться, – ответил Швайкарт. – В коридоре, где полно народу, подробности по делу обсуждать не следует. Поговорим наедине завтра-послезавтра.
– Но я ничего не помню. Они нашли все это у меня в квартире, и…
– Слушай, молчи! У стен есть уши. И там, наверху, тоже поосторожнее. У полицейских – свои хитрости. Ни с кем не разговаривай. Даже с другими заключенными. Среди них могут быть подставные. Возле тебя непременно окажется кто-нибудь, кто постарается выпытать подробности и потом кому-нибудь их продать. Если хочешь справедливого суда, держи рот на замке.
Миллиган продолжал качать головой, тер щеку и все пытался вернуться к обсуждению дела. Наконец, он пробормотал:
– Скажите, что я не виновен. Возможно, я сумасшедший.
– Посмотрим, – ответил Швайкарт, – только здесь об этом разговаривать нельзя.
– Есть ли адвокат женского пола, которая могла бы взяться за мое дело?
– У нас есть женщина. Посмотрю, чем смогу помочь.
Полицейский повел Миллигана переодеваться в синий комбинезон, униформу тюремных заключенных, и Швайкарт проводил его взглядом. С такими нервными, как этот, работать трудно. Он, по сути, не отрицал вменяемых ему преступлений. Лишь повторял, что ничего не помнит. Одно это казалось странным. Но чтобы «насильник из кампуса» просил о помиловании на основании невменяемости? Швайкарт уже предвидел, как порезвятся газетчики.
Выйдя из тюрьмы, он купил «Коламбус диспэч» и прочел заголовок с первой страницы:
«АРЕСТОВАН ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ В ИЗНАСИЛОВАНИЯХ В КАМПУСЕ»
В статье сообщалось, что одной из жертв, двадцатишестилетней студентке последнего курса, изнасилованной почти две недели назад, предстоит опознать подозреваемого. Над текстом красовался портрет с подписью «Миллиган». Вернувшись в контору, Швайкарт обзвонил остальные местные газеты с просьбой не публиковать фотографию, поскольку это может повлиять на исход опознания, назначенного на понедельник. Ему отказали, заявив, что если добудут фотографию, ее непременно напечатают. Швайкарт почесал бороду мундштуком курительной трубки, а потом набрал жене, сообщить, что к ужину домой не успеет.
– Привет, –
