аксим быстро вошёл в кофейню, намереваясь закончить все дела перед важной встречей. Его лицо, почти всегда сохранявшее серьезное выражение, казалось бы, совершенно не соответствовало той шумной и живой атмосфере, что царила вокруг. Привычно заняв свой любимый столик у окна, он разложил на столе аккуратно сложенные бумаги, готовясь просмотреть их перед тем, как получить кофе. Его взгляд оставался сосредоточенным и отрешенным, и лишь привычные звуки кофейни, запах свежемолотого кофе и лёгкий шум разговоров казались почти фоном, лишённым значения. Он был в мире цифр и контрактов, и ничто не могло его отвлечь.
Но в этот момент, словно специально, судьба решила преподнести ему сюрприз.
В кофейню влетела Елизавета. Молодая женщина, 28 лет, с яркими глазами и немного взъерошенными волосами, в длинном пальто и крупным шарфом, создавая вокруг себя атмосферу свободы и спонтанности. Её творческая натура буквально излучалась из каждого жеста. Елизавета была художницей, и её взгляд на мир отличался от других. Она замечала каждую мелочь, каждое движение и свет, каждый оттенок цвета. И вот, скользнув взглядом по этой кофейне, она тут же уловила особую игру света на стеклянных витринах и едва уловимые тени на лицах посетителей, что вдохновляло её на новые картины.
В поисках пустого столика она поспешно прошла мимо, не обращая внимания на окружающих. И вот, неожиданно, её шарф цепляется за край стула, а в попытке выпрямиться она задевает руку, на которой держала стакан с кофе. В следующее мгновение обжигающе горячая жидкость летит прямиком на разложенные бумаги Максима.
Максим ошеломленно оторвал взгляд от документов, его лицо мгновенно посуровело. Первой реакцией был потрясенный взгляд на испорченные документы – важные бумаги, которые он собирался подписать сегодня, и вот они залиты коричневыми пятнами и пахнут кофейным зерном. Вся его утренняя собранность разбилась в прах под натиском этой спонтанности и небрежности.
– Простите, – сказала Елизавета, поспешно протягивая салфетки. – Я… я немного… У меня просто сегодня такое вдохновение! Я не заметила ваш столик…
Ее тон и лёгкая, почти весёлая манера говорения, конечно, не понравились Максиму. Он поднял глаза и посмотрел на неё, пытаясь скрыть раздражение.
– У вас «вдохновение» и полное отсутствие осторожности, – холодно заметил он, не пытаясь скрыть сарказма в голосе.
Она заметила его недовольство, но вместо того чтобы извиняться дальше, остановилась, улыбнулась и произнесла, глядя ему прямо в глаза:
– У всех бывают такие дни. Может быть, это знак, что вам нужно больше расслабиться и отдохнуть? Кофе, видите ли, – это символ жизни и, возможно, случайное происшествие подсказывает, что вам стоит сделать паузу.
Максим ощутил, как его задела эта лёгкость и странный философский подход к ситуации. Обычно люди, столкнувшись с его непререкаемой уверенностью, замолкали и старались быть вежливыми. А тут перед ним была девушка, которая не только не смущалась, но и позволяла себе почти наставительный тон.
– Спасибо за столь глубокий анализ, но мне бы всё-таки хотелось сохранить свои документы в первоначальном состоянии, – сдержанно ответил он, подчёркивая раздражение в каждом слове.
Елизавета взглянула на него с нескрываемым интересом. Её всегда привлекали люди со скрытыми эмоциями, и Максим показался ей совершенно необычным. Его строгий вид, отточенные манеры, словно говорили, что он привык к точности и подчинению обстоятельств своим правилам. Но вот в его глазах промелькнуло что-то другое – как будто эта случайная встреча задела его сильнее, чем он был готов признать.
– Слушайте, может, я компенсирую? Я могу принести вам другой кофе или помочь с бумажной работой, – предложила она, хотя в её голосе всё ещё слышалась лёгкая ирония.
Максим не мог скрыть своего недовольства. Ему казалось, что она воспринимает всё это слишком легко, словно он просто один из тех прохожих, что случайно сталкиваются на улице, и через минуту никто уже и не вспомнит о происшествии. Но именно эта её лёгкость, эта простота, с которой она смотрела на жизнь, почти раздражала его и одновременно привлекала.
– Я ценю ваше предложение, но предпочту разобраться сам, – холодно ответил он, подбирая испачканные бумаги.
Елизавета бросила быстрый взгляд на его лицо, словно изучая каждую черту, и на секунду задумалась. Этот человек был для неё загадкой – он выглядел как типичный деловой мужчина, но в его глазах горел какой-то особый огонёк. Словно за его строгостью скрывалась живая душа, пусть даже несколько усталая от жизни.
– Ну что ж, – сказала она, с лёгкой улыбкой отходя от его столика, – может быть, в другой раз вам повезёт больше с вашим кофе.
И она направилась к стойке, оставив его погружённого в мысли и, как он сам был вынужден признать, с лёгким чувством разочарования от её ухода. Эта встреча, такая нелепая и не к месту, пробудила в нём
