острова французами тем более тревожно.
Я смотрел на эту пеструю и притихшую толпу. Пеструю как красками одежд и украшений, так и калейдоскопом лиц и возрастов. От старцев и сморщенных старух до юных дев и молодцев на гарцующих конях, а за мамками и папками выглядывали детки всех возрастов.
– Что хотели, ромалы? – спросил я с крыльца.
Передо мной вышел из толпы пожилой цыган и поклонился в пояс. За ним в поклоне склонилась и вся толпа цыган. Даже когда старик выпрямился, толпа так и осталась в поклоне.
– Отец, скажи своим, чтобы выпрямились. Хочу их лица видеть, когда ты говорить будешь, – попросил я, видя, что цыган собирается что-то говорить.
Тот махнул рукой и табор опять смотрел на меня.
– Знаем, что ты хозяин, – начал оратор. – Знаем, что воин. Что людей своих защищаешь и от врага, и от своих чиновников. Что в обиду не даешь, потому что сильный умом и духом. Мы люди вольные, свободные и тоже сильные. Но наш табор враги выгнали из наших домов пушками и ружьями, которых у нас нет. Деревню сожгли, лошадей и скот забрали, долго гнались за нами, но мы в лес ушли. Спаслись. Но мало кто из наших спаслись, еще больше погибли. И в лесу погибнем все или от французов, или от невзгоды. ПРИМИ НАС К СЕБЕ, стань нашим хозяином, все мы тебя просим.
И сразу после этих слов старик встал на колени, и на колени встал весь табор: старики и старухи, парни и девки, даже дети. Так и стояли, склонив головы.
Я смотрел на эту группу людей. Выгнать рука не поднимается, принять в свои дома – душа не лежит. Послать к соседям не могу, потому, как и соседей мало осталось, и не дойдут они до них, погибнут в большинстве своем.
– Встаньте, – но они не встали. – Старик, встань и передай мой приказ своим ромалам.
Старик встал и только тогда встали с колен все остальные. Все хорошо слышали мой приказ, но слушали они только своего барона. Я не был им ни бароном, ни хозяином. И так будет всегда.
– Дуня, пошли гонцов на дальний кордон, пусть примут временно этих людей. И их пусть кто-то туда сопроводит, чтобы не заблудились. Для деток и немощных выдели несколько возков. Я пока подумаю, чем смогу им помочь. Барон, скажи своим, чтобы не баловали. А сам останешься сегодня пока ночевать в усадьбе. Поговорим сегодня за обедом. Оставь около себя несколько человек, кого сочтешь нужным, и пока расположитесь вон в том домике, – я махнул рукой в сторону гостевого домика.
Барон быстро стал раздавать приказания своим людям, а потом взял несколько парней, девушек и двух взрослых женщин и отправились в указанное мной строение. Табор потянулся из двора в сопровождении двух моих девушек-гусар, а еще двое сразу ускакали на кордон.
– Охранников и служанок около себя оставил? – спросил я его за обедом.
– Не только. Две мои жены тоже остались. Должен же кто-то меня любить и ухаживать за мной, – улыбнулся он и поднял бокал с вином. – Твое здоровье, барин, и спасибо за то, что не выгнал. Остальные нас гнали дальше.
– И твое здоровье тоже, барон. Ты кушай, пей, а я несколько дней подумаю, куда вас
