смятением и голодом. Сам Господь воинств возглавляет поход нового Израиля.
По сути, в степенях с 13-й по 17-ю последовательно противопоставляется падение Константинополя, захваченного османами (о чем повествуется в степени 14-й), и взятие Казани (о чем повествуется в степени 17-й). Константинополь пал в 1453 году, «понеже… въ царѣхъ же и князехъ и в болярехъ въздвизашеся велие нестроение и межюусобныя брани» [Покровский, Ленхофф 2007, 2: 177–178], а также из-за того, что греки «презирающе повелѣния [Бога]… отвернулись от Его милостеи и щедротъ» [Покровский, Ленхофф 2007, 2: 179]. В 1552 году православные русские, в свою очередь, разгромили деморализованных мусульман Казани. В «Степенной книге» нигде не утверждается, что падение Константинополя и завоевание Казани сопоставимы по всемирно-историческому значению или что Москву следует считать «третьим Римом», но книга все же вписывает русскую историю в провиденциальную схему. Для русской аудитории книги этот смелый вывод был достаточно головокружительным, и автору не было нужды прибегать к риторической позолоте.
На взгляд читателя XXI века, «Степенная книга» – странное, даже экзотическое произведение. Это история России, в основе которой лежит соработничество Бога и русских святых, история, пронизанная чудесами, знамениями и знаками, освященная добродетелями православных правителей и их духовных наставников. По мнению автора книги, история России – это диалог между Богом и верующими. Бог в этом диалоге говорит через чудеса (выделено 56 чудес, происшедших в столетия от Ольги до Ивана IV), через чудотворные иконы, святых чудотворцев и мощи (описано 31 явление, связанное с иконами, святыми и мощами), через небесные знамения (24 примера), виде́ния (явления, прозрения) (22 случая) и знамения страшные (предзнаменования) (28 случаев)56. На знаки от Бога люди отвечали молитвами (в тексте зафиксирована 31 молитва, обычно заступнического типа), храбростью в противостоянии врагам государства, принятием мученической смерти и добродетельной христианской жизнью. Иногда Бог и люди говорили вместе, через пророчества (десять случаев) или через ясновидение будущих событий (прозорливство). Диалогическая структура57 «Степенной книги» выстроена по образцу Священного Писания, – особенно Ветхого Завета, в котором об отношениях Бога и людей повествуется с полным эмоциональным накалом.
«Степенная книга» – это диалогический текст также и в другом отношении, а именно с точки зрения взаимодействия Церкви и государства. Это взаимодействие Покровский описал как «действие в добром согласии», на основании «общего интереса» в укреплении державы, ее защите от иноверцев и совместного обязательства правителей и подданных следовать нравственным законам Христа и советам церковных иерархов [Покровский, Ленхофф 2007, 1: 95]. Этот анализ верен, но интерпретировать «симфонию» между Церковью и государством следует не столько в институциональных,
Я подсчитал здесь только те чудеса, явления, виде́ния и знамения, которыеавтор вынес в названия разделов или акцентировал на них внимание.
На диалогическом принципе основана интерпретация современных романов у великого русского литературоведа ХХ века М. М. Бахтина. Согласно его интерпретации, каждый из персонажей романа говорит своим собственным голосом, вступая с другими в диалог, посредством которого артикулируется истина или ее элементы. Бахтин считал, что постоянное взаимодействие с другими людьми может постепенно изменить характер человека через трансформацию его внешних обстоятельств и внутреннего мира. Его теория указывает на динамизм романа, на его «демократическую» структуру. О Бахтине см. [Clark, Holquist 1984] и [Morson, Emerson 1990]. Говоря о диалогической структуре «Степенной книги», я не ссылаюсь на теорию Бахтина с ее демократическими выводами, – тем более потому, что одним из «говорящих» в «Степенной книге» является сам Бог. Тем не менее идея о взаимодействии Бога и избранного народа Израиля является в библейских исследованиях устоявшейся, как и представление о том, что по Писанию можно проследить «биографию» Бога. Элементы взаимодействия или «диалога» в «Степенной книге» настолько очевидны, что их невозможно отрицать – или мне так кажется.
