style="font-size:15px;"> «Рассуждали поэты о чести… Читали стихи…»
Рассуждали поэты о чести… Читали стихи,
Высекавшие искры из самых бессовестных душ.
Были песни свободны от всякой словесной трухи
И на жертвенный подвиг немедленно звали
к тому ж.
Лишь один опоздал поучаствовать в их торжестве.
А когда появился – заплакал: «Не дайте
пропасть!
Я по злобе людской без вины обвинён
в воровстве…
Поручитесь, прошу вас, что я не способен украсть!
Среди белого дня надо мной разразилась гроза!
Неужели позволите, братья, втоптать меня
в прах?..»
Но молчали поэты и лишь отводили глаза:
Ведь у каждого только одна голова на плечах.
Нет, конечно, любой обвинённого издавна знал,
И стихами его восхищался, и был ему друг.
И конечно, никто не поверил, что этот – украл.
Но чужая душа, как известно, – потёмки:
а вдруг?..
Уходили поэты, спокойствие духа храня,
Отвернувшись от слёз: пусть во всём
разберётся судья!
Им ещё предстояло назавтра стихи сочинять
О величии дружбы, о «жизни за други своя»…
«Расскажу я вам, люди…»
Расскажу я вам, люди,
Не совсем чтоб о чуде —
Будет прост мой недолгий рассказ.
В рыжей шкуре я бегал
И любил человека:
Это счастьем зовётся у нас.
Сын старинной породы,
Я нанизывал годы,
Ликовал, отмечая весну.
Время мчалось недаром —
Стал я сивым и старым
И однажды навеки уснул.
Вытер слёзы Хозяин:
«Больше ты не залаешь,
Не примчишься, как прежде, на зов.
Спи спокойно, мой милый…»
Но какая могила
Удержала собачью любовь?
Убегать беззаботно,
Оставлять без присмотра
Тех, кого на земле защищал?!
Да когда так бывало,
Чтоб меня не дозвались,
Чтоб на выручку я опоздал?..
…А потом было вот что.
Как-то зимнею ночью
Возвращался хозяин домой.
Я – по обыкновенью —
Бестелесною тенью
Провожал, укрываемый тьмой.
Было тихо вначале,
Только сосны шептали
Да позёмка мела под луной…
Недоступную взгляду
Я почуял засаду
У развилки дороги лесной!
«Что, Хозяин, мне делать?
Мне, лишённому тела,
Как тебе на подмогу успеть?..»
Я рванулся из тени,
Из нездешних владений,
И возник перед ним на тропе!
