ночник, Мейми медленно поднималась на кровати, шепча:
– Шш!.. Что там?
Тони начинал упрашивать её:
– Там никого нет, – не надо, Мейми! Не делай этого! – и натягивал на голову одеяло.
– Он подходит ближе! – шепчет Мейми. – О, посмотри же на него, Тони! Он шевелит рогами твою постель, – он тебя бодает. Тони, о, бодает!
И так продолжалось до тех пор, пока Тони в ночной рубашке с пронзительным визгом не бросался вниз. Тогда кто-нибудь из взрослых поднимался наверх, чтобы отшлёпать Мейми, но она уже безмятежно спала – причём не притворялась, а спала на самом деле и во сне выглядела настоящим ангелочком, что, по-моему, только усугубляет её вину.
В саду они бывали, разумеется, днём, и говорил там в основном Тони. По его рассказам можно было заключить, что он – настоящий храбрец, и никто не гордился им больше, чем Мейми. Ей бы хотелось повесить на себя табличку с надписью, что она его сестра. Более всего она восхищалась им в те моменты, когда он с удивительной решительностью говорил (и это бывало часто), что однажды останется в саду после того, как ворота закроются.
– О, Тони, – говорила тогда Мейми с чрезвычайным уважением, – но ведь феи страшно рассердятся!
– Пожалуй! – беззаботно отвечал Тони.
– А может быть так, – продолжала Мейми, трепеща от возбуждения, – что Питер Пэн прокатит тебя в своей лодке?
– Я его просто заставлю, – отвечал Тони. Неудивительно, что Мейми так им гордилась.
Им, однако, не следовало бы говорить об этом громко, поскольку как-то раз их услышала фея, собиравшая остовы листьев, – феи ткут из них летние занавески. С тех пор Тони был взят феями на заметку. Они ослабляли перила, когда он собирался на них сесть, и он летел на землю вверх тормашками; они хватались за его шнурок, и он спотыкался и падал, они подкупали уток, и те топили его кораблики. Причина почти всех неприятностей, которые происходят с вами в саду, в том, что чем-то вы не угодили феям, поэтому следует соблюдать осторожность, когда вы говорите о них.
Мейми была из числа тех, кто любит для каждого дела назначать точный день, чего нельзя сказать о Тони. Если Мейми спрашивала, когда же он намерен остаться в саду после Запретного Часа, он просто отвечал: «В своё время». Из его ответа нельзя было понять, когда же придёт это «своё время», но если Мейми спрашивала его: «А сегодня ещё не время?», он со всей определённостью отвечал, что нет, сегодня время ещё не пришло. Из этого Мейми заключила, что он поджидает по-настоящему удобного случая.
Так мы приближаемся к одному дню, когда сад покрылся снегом, а на Круглом Пруду появился первый лёд: ещё недостаточно крепкий, чтобы по нему можно было кататься, но, по крайней мере, его можно было пробивать камнями. Именно этим и занимались многие умные мальчики и девочки.
Придя в сад, Тони и его сестра
