таких разных человека – поэт М. Матусовский и писатель В. Пикуль. Естественно, что и мнения о них, об их творчестве были разными, как разным был и у каждого из них круг общения, та самая «группа товарищей». Но, судя по «итоговым» подписям под некрологами, товарищи были одни и те же. А все дело в том, что оба умерших, так сказать, жили и работали «по одним и тем же ведомствам» – те, кто возглавляет эти ведомства в различных офисных структурах. Здесь и бывший в «их время» членом Президентского совета писатель Ч. Айтматов, «курировавший» культуру, и А. Капто, ведающий идеологическим отделом ЦК КПСС, и министр культуры Н. Губенко. Требуется непременно соблюдать установленные для подобных случаев формальности. Смерть «выдающегося советского физика» или «выдающегося советского химика» должны удостоверять полномочные представители государственной, партийной и научной иерархии – соответствующий член Политбюро ЦК КПСС, соответствующий зам. Председателя Совмина СССР, соответствующий член Президентского совета и т. д., и т. п. Если же закончил свои дни «известный советский писатель (поэт)», то этот прискорбный факт удостоверяет и «заверяет» своими подписями другой круг лиц, но отбираемых по тому же принципу – кураторов культуры из разных ведомств, представляющих высшую власть. Среди «подписантов» должны быть представлены и руководители той территории, где проживало известное лицо. Скажем, Валентин Савич Пикуль жил в Латвии, стало быть, под некрологом появляется подпись А. Рубикса, руководителя Компартии Латвии (на платформе КПСС), писатель отражал в своих книгах флотскую жизнь – это влечет за собой появление подписи командующего ВМФ СССР адмирала В. Чернавина. Михаил Львович Матусовский – москвич, член КПСС, что как бы автоматически предусматривает подпись первого секретаря МГК КПСС Ю. Прокофьева. Умерший писал песни, значит, требуется подпись Т. Хренникова – от Союза советских композиторов. Скорбеть обязывает положение…
Некролог как идеологический атавизм – вот о чем речь. О неискоренимой привычке политизировать не только жизнь, но и смерть. А надо ли это делать? Может, стоит лишить все некрологи официального статуса? Умер заслуженный человек, пусть настоящие его товарищи получат возможность по-человечески сообщить об этом со страниц газет или с экрана телевизора. Напишут и подпишут слово прощания, побудут в последний час наедине с человеком, память о котором действительно навечно сохранят в своих сердцах. Навечно, а каждый вечен, пока жив… Зачем, в самом деле, перепоручать это «центру»? Может, и в этой традиции – привычка к излишней централизации всего и вся, недоверие к мнению «мест»? Не стоит ведь всерьез думать, будто тем или иным именем, поставленным под некрологом, можно еще более освятить чью-то жизнь, если она и без того освящена крупным научным открытием или выдающимся художественным достижением.
Всепроникающая идеологизация и политизация. Давным-давно начался этот процесс, коснувшийся и живых, и мертвых. Еще одно подтверждение – бытующая у нас традиция, согласно которой
