по телу. Нервно сглотнула и указала на дверь гримерки.
– Прошу, – выдавила сквозь пересохшее горло.
Он открыл дверь, пропуская нас с дочерью, я зашла, Сэм следом. Я обернулась, когда услышала звук закрывающейся двери.
– О чем ты хочешь поговорить? – нахмурилась и плотнее прижала Ангелику к себе, она мирно сопела мне в шею.
– О ней, – головой мотнул в сторону дочери, напряженно вглядываясь в ее личико.
Я молчала, обдумывая, как сказать про алименты, как уверить, что ни на что не претендую, что беременела и рожала не специально. Но Сэм прервал мои размышления.
– Я прекрасно понимаю, что дочь моя. Даже могу понять, почему ты родила и ничего мне не сообщила, похвально. Ты не такая уж и хрупкая, какой кажешься на первый взгляд. Но я успел навести о тебе справки. Ты совершенно одна, ни родителей, ни родственников. Поддержки тебе неоткуда ждать в случае чего. Работа тоже так себе. Да и условия содержания ребенка тоже оставляют желать лучшего. А учитывая, что ты ее почти каждую ночь таскаешь с собой, и ребенок спит в гримерке, это вообще жесть! – в конце тирады, даже скрипнул зубами. – Поэтому у меня к тебе встречное предложение, – сделал многозначительную паузу, внимательно всматриваясь в мое лицо. – Я хочу забрать у тебя дочь, – в мою грудь ударила жгучая волна, даже на мгновение дышать перестала. – Мы с женой ее воспитаем, как свою. Она маленькая, когда вырастет, тебя и не вспомнит. А ты, – он опять сделал паузу. – А ты сможешь найти себе достойного мужа, без прицепа в виде дочери и родишь еще кучу детей.
Кажется, он увидел мою реакцию и намечающееся возмущение и продолжил.
– Не руби с плеча, подумай хорошенько! Если хочешь, я могу отвалить тебе за ребенка приличную сумму, таких денег тебе никогда не заработать. Сможешь уехать и жить припеваючи где-нибудь в столице,– его будничный тон выбивал из колеи больше всего. Такое ощущение, что он не ребенка сейчас покупал, а арбуз на турецком рынке.
Сделала глубокий вдох, прикрывая глаза, а потом выпалила.
– Ты вообще в своем уме? Это МОЙ ребенок и ты к нему не имеешь никакого отношения! – гневно сверкала глазами и тыкала в него пальцем. – Думаешь, что тебе с твоими бабками позволено вот так припираться и распоряжаться чужими жизнями? Спокойно купить ребенка и думать, что твоя жизнь станет лучше? А чего же вы с твоей драгоценной женушкой не заведете своего ребенка? Или твоя «цаца» фигуру портить не хочет? Так вот хрен вам обоим! Это, – я указала на Ангелику. – МОЯ ДОЧЬ! И ничья больше!
Я пыхтела, как паровоз, но внутри молилась, чтобы моя речь произвела на него впечатление, а дочь не проснулась и не испугалась наших препирательств.
– Послушай сюда, детка, – начал на меня наступать этот бугай, также тыкая в меня пальцем. – Ты, наверное, не поняла? Я не спрашивал, а ставил тебя перед фактом. Мой ребенок будет жить со мной, ясно это тебе? Я, знаешь ли, свое ДНК не разбрасываю налево и направо! Не хочешь по-хорошему, я заберу ее силой, – и в этот момент он двинулся ко мне, угрожающе сверкая глазищами. А у меня дыхание
