остели. Выпускать теплое пуховое одеяло из пальцев совсем не хочется, но время-то уже позднее, а дел много. Осторожно спускаю ноги на деревянный пол – холодно. Осень законно и полноправно вступает в свои права, высасывая тепло из стен. Подернув плечами, пытаюсь прогнать неприятные мурашки. Делаю пару шагов, стараясь ступать по «правильным» доскам, чтобы никого не разбудить скрипом старого тлеющего от времени дерева. Моя комната, как мне всегда говорили, располагается на втором этаже. Но в реальности мое убежище – просто чердак – поросший паутиной и мхом в углах оконной рамы, промерзающий с наступлением холодов, пахнущий какой-то сыростью, будто это подвал. Еще здесь повсюду лежит множество сломанных древних вещей, они уже пылились тут, когда мы с Виви приехали. Ей, кстати говоря, повезло больше. Комната моей сестры когда-то была подобием большой гардеробной. Но после нашего приезда все вещи оттуда выгребли (часть перенесли на этот самый чердак) и обставили как детскую комнату. Теперь стены там выкрашены в нежно-розовый, слева от двери стоит милая резная кровать с пудровыми шелковыми подушками, над ней – полки из какого-то красноватого дерева с приятным ароматом, может быть, можжевельника, на которых теснятся старые куклы. Я помню, мама дарила их Вивьен каждый год в день рождения. Они были фарфоровыми, и двух одинаковых ты никогда не встретишь. Каждая была обладательницей густых волос и больших, красивых, немигающих глаз. Пышные юбочки и платья, украшенные бисером и маленькими цветными камушками, скрывали их бледные тельца. На всех лицах красовались милые улыбки. Комнату освещала всего одна теплая лампа на потолке и лампада. Бабушка периодически зажигала ее и ставила рядом с кроватью на небольшую тумбу из такого же красивого дерева, на которой всегда лежала сказка про прекрасного принца и какую-то принцессу (бабуля купила ее на базаре у какой-то старушки, что на вид было не меньше сотни лет) «В розовом саду», кажется. Виви перечитала этот сборник не меньше тысячи раз, иногда я думаю, что она выучила каждое предложение, каждое слово, написанное в старенькой книжонке. Обложку книги пронизывали вдоль и поперек дикие розы бежевого цвета с толстыми стеблями и острыми блестящими шипами. Надпись была аккуратно выведена алым цветом. Вещи сестры аккуратно лежали в массивном, но довольно компактном шкафу все из той же древесины. Пол прежде гардеробной тоже ужасно скрипел от солидного возраста, только здесь он был покрыт лаком, поэтому в целом выглядел лучше чердачного.
Я никогда не завидовала сестре. Да, пусть ее комната чуть лучше, но везде есть свои плюсы! У меня чуть больше свободного места, и игрушки тоже имеются. Точнее, игрушка – тоже кукла, мне вручили ее на мое пятилетие, у нее были черные угольные локоны до лопаток и красивые изумрудные глаза, только она не улыбалась, чем отличалась от всех остальных, платье из струящегося шелка с длинным подолом и широкими рукавами цвета темной дождливой ночи украшали черные сапфиры. Мама верила, что такие камни поглощают плохую энергию, развивают интуицию, но подходят далеко не всем, и нужно быть осторожным, когда подобные вещи попадают в твои руки.
Пусть моя кровать – дырявый матрас с торчащими пружинами, прикрытыми парой поеденных молью простыней и одеялом с ромашками, я никогда не жаловалась. Лампадка у меня тоже была, я зажигала ее сама, и стояла она на полу. Одежды у нас с сестрой немного. У меня – пара футболок, потертых джинс, простая рубашонка, кофта, старенькие ботинки на шнурках, у Вив – в основном изящные платьица и блестящие лакированные туфельки. Моя одежда помещалась в средних размеров железный неподъемный сундук с большим серебристым замком, который иногда заклинивало, и приходилось смазывать его маслом. Книга с того же базара мне тоже досталась. Толстый сборник рассказов и историй про фей и фейри «Тайны дождливого леса» лежал под рождественской елкой. Я прекрасно понимала, что это – очень дорогой подарок, а денег у нас не так много. Множество раз я предлагала продать книгу, несмотря на всю любовь к картинкам и сказкам на этих страницах, но бабушка уверяла, что я заслужила свой подарок и мне абсолютно не стоит беспокоиться. Но совесть мучила, и, будучи десятилетней девочкой, мной было принято решение начать работать. «Кем? Неважно». Да, совмещать школу и мое новое «хобби» будет непросто, и дураку понятно. Но тогда мою маленькую головенку такие мелочи не заботили. Главное – быть полезной. Пусть Виви – старшая, но поведение ее совсем детское. Сестру никогда не волновали сложности реальной, не выдуманной жизни, потому что она никогда их не встречала. Любовь и забота – то, что окружало Вивьен всегда. Да, мы воспитывались в одной семье, да, у нас одни папа и мама, но выросли в итоге совершенно разными. Она всегда мечтала о принце на белом скакуне, красивых бальных платьях и высоченном замке. Словом, сказка. Я же не мечтала ни о чем, на это совсем не хватало времени, вся моя жизнь всегда была борьбой с реалиями. Единственное, чего я жаждала – не сломаться под гнетом взваленных мной самой на свои собственные хрупкие плечи обязанностей. Вариантов профессий в этом забытом богом месте оказалось немного. После долгих и непрекращающихся поисков взять меня согласились лишь в кузнице – старый дядюшка Гия – местный мастер. Я была назначена подмастерьем – носила воду, подавала инструменты, прибиралась, занималась розжигом и топкой горна. Платили немного, но это лучше, чем ничего. С самого
