даже спецназовца средней степени отважности.
– Очень жаль, Лиза, что преображаться мы можем, – выразил сожаление Аркадий Матвеевич, – а вот оживлять ни людей и никого другого не в состоянии. Нам это не дано. Всё во власти Высших Сил.
– Его внезапная смерть, – Грелкина была заметно обижена, – глубоко оскорбила меня. Как же можно не суметь оценить такую красоту!
– Иди быстрей в кусты и преображайся, потом уж и переодевайся. Если ещё помедлишь, то будут ещё трупы. Можешь не сомневаться, Грелкина. Даже у меня по спине бегут… мурашки. Какая мерзость! Я уже отвык от такой… красоты.
– Странные у вас тут вкусы.
– Не переживай, Лиза. Возможно, всё нам только кажется. Материализованная иллюзия. Допустимо нами придуманная реальность скрыта в наших духовных субстанциях, которых никогда не было в наших оболочках. Души далеко отсюда.
– Я в такие… тонкие материи нее собираюсь вникать, дорогой дядя. Пока жива – и слава богу.
Он сунул ей в руки кейс и порекомендовал спрятаться во время необходимой процедуры и одевания, как можно надёжней, чтобы не попасть в поле зрения какого-нибудь любителя и обожателя природы.
Новоявленная Лиза Грелкина удалилась в заросли орешника. С трудом, но она, всё-таки, начала понимать, что выделяться своей неземной красотой от других не стоит. Везде и всюду масса завистников и недоброжелателей. Да ведь с волками жить, как утверждает определённая часть землян, по-волчьи выть.
Вызвать полицию и скорую помощь Ерников не спешил. Всё можно спокойно сделать потом, когда Будтузда преобразиться, примет человеческий вид. Они же, в конце концов, не убивали пенсионера Матуськина. Просто с ним случился, наверное, сердечной приступ. Чего поделаешь, если у Никифора Газарович уже возраст «призывной».
А Москва, конечно же, с каждым днём и часом хорошела и обрастала столичными льготами. Наверное, по этой житейской причине больше половины её населения состояло из гуманоидов из разных планет Вселенной и на процентов тридцать из эмигрантов ближнего, да и дальнего, зарубежья. В общем, лет за десять-пятнадцать так и сложился облик и менталитет столицы. Впрочем, не только её, но и всей страны.
Вот и красавица Будтузда в этот светлый день сюда явилась. А вместе с ней, наверное, ещё пару тысяч гуманоидов. В общем, жизнь продолжалась и подвергалась коренным преобразованиям. Но Аркадий Матвеевич не особо радовался этому громко и отчётливо ворчал, говорил в пустоту: «Поприлетали тут всякие!». В наши дни можно смело подвергнуть мудрость пословицы: «Рыбак рыбака видит издалека». Почему? Ответ прост.
За несколько минувших столетий людьми и прочими гуманоидами была абсолютно утрачены способность и технология распознавания себе подобных даже если регулярно они смотрят на вас в упор. А что касается коренных москвичей и эмигрантов из разных зарубежных стран, то те всегда готовы считать и наспех преображённых инопланетян и других, не совсем адекватных существ, за людей. Как
