быть рядом со своими драгунами, хороший командир вырос из померанского паренька, которого я когда-то принял на службу. Боже, как давно это было! Дарловский замок, трагически погибший дядя, Агнесса. Марта. Черт возьми, ведь прошел год, а у меня нет никаких известий ни из Брауншвейга, ни из Дарлова. Как они там? Времена сейчас с точки зрения медицины совершенно дикие. Половина рожениц не переживает своих первых родов. Бр… нет, к черту такие мысли.
Ну, вот и Псков, по уговору с горожанами я не могу вводить туда войска, поэтому драгуны во главе с Каролем остаются за стеной в ближайшей деревне. Им туда доставят все необходимое. Мы же с Климом въезжаем в ворота и направляемся к местным шишкам. Правит городом земщина, горожане сами выбирают старост для каждого конца, их совет и является чем-то вроде правительства. Писаных законов вроде магдебургского права нет, но есть неписанные, но оттого не менее строго соблюдаемые обычаи. В общем и целом система вполне работоспособная и разумная.
Коротко обрисовываю местным ситуацию – дескать, нужны люди, а будет за это то-то и то-то. Мнутся. В принципе понятно, молодняк на тот берег по зипуны сходил, за старые обиды отомстил – и будя! Оно, конечно, можно и еще, но время неспокойное, того и гляди придется отбиваться от какого-нибудь супостата, так что вы бы, герцог-батюшка, сами, своими людишками управились. Вон они у вас какие бравые. А вот мысль отпустить со мной пленных казачков пришлась однозначно по вкусу. Правильно, чего их кормить, паразитов!
И вот передо мной давешние противники. Безоружные, худо одетые, отощать еще сильно не отощали, но глаза уже голодные.
– Слушайте меня, казаки! Не буду спрашивать, каким побытом вы у самозванца оказались, бо я не поп-батюшка. Если кому нравится в остроге сидеть и от голода зубами щелкать, ничего не имею против. Одначе ежели кто хочет еще поскакать на добром коне в чистом поле, да поиграть вострой сабелькой, то милости прошу ко мне. Будете служить мне верой и правдой – я вас за службу пожалую, а кончится война – отпущу с добычей на тихий Дон, или родной Днепр, или куда вам там надобно, в том крест целую.
Казаки угрюмо молчат, лишь один из них, с разорванным ухом (не иначе, серьгу вырвали мои орлы), подает голос.
– Уж больно ты мягко стелешь, князь! Да боюсь, жестко спать будет.
– Коли боишься – оставайся, мне трусов не надобно! – отвечаю казаку. – А кто не боится, айда со мною. Человек я хоть и знатный, но в обращении прост. Кто ослушается, получит плетей, кто в бою оплошает – головы лишится, ну а кто храбр и дело ратное знает, будет сыт, одет и добычей не обижен.
– Мы, княже, не в обиду будь сказано, люди вольные и плетей от катов по боярскому приказу не привыкли получать. И жить привыкли своим умом.
– Глупости ты говоришь, казак, в каком месте вы сейчас вольные? Али вокруг не острог? Али в этот острог вы не своим умом попали? А катов, или, как их у нас называют, профосов, у меня сроду не было. Я своих людей палаческим кнутом не позорю. Если
