Не бойтесь. Если вы не хотите сделать мне больно, то не сделаете.
И это меня успокоило. Руку на лоб, закрыть глаза и вообразить. Странные ощущения возникли практически сразу, казалось, что я не контролирую воображение, а образы вторгаются в мой разум. Казалось, прошло совсем немного – и заляпанный кляксами лист стал чистым. Я открыла глаза и с удивлением обнаружила, что у мальчишки взгляд стал куда более живым, а бледном лице словно появились краски.
Не меньше была и удивлена моя учительница.
– Ты… что вообще. Ну, хоть понятно, почему Беллен отправил меня индивидуально тебя учить, – пробормотала она.
Я хороша в этом? Ну, хоть в чем-то у меня есть талант в этом мире, кроме актерского мастерства. На последнем далеко не уедешь. Наверное.
– Кхм, что ж, смотрю, ты все еще бодра. Так что я расскажу, как снять магическую перегрузку. Если получится – то сможешь завтра сама это делать. В этот раз сложнее. Ты должна представлять не воду, размывающую кляксу, а клубок запутавшихся ниток. И распутывать его. Пробуй дальше.
Внешний вид мальчишки меня успокоил – выглядел он после моего лечения веселее и бодрее. Да и смотрел на меня с надеждой. Я снова положила руку на лоб ребенка, следуя инструкциям это дамочки.
Это было сложнее. Напряженнее. Я чувствовала себя безумно уставшей, хотя до конца клубок еще не распутала.
– Хватит, – сказала учительница.
Ощущение прикосновения исчезло. Я открыла глаза – дамочка отстранила от меня мальчишку.
– Что, устала?
Не то слово. Будто воду из колодца таскала. Что ж, если та замученная девушка, которая сидела со мной рядом на уроке, каждый день так «лечила», то ее вид неудивителен.
– На сегодня все, – сказала учительница. – Ты. Ступай к себе в комнату.
Мальчишка покорно кивнул, чуть пошатнулся и медленно побрел к двери.
– С ним все будет нормально? – обеспокоенно спросила я, когда дверь за ним захлопнулась, а я, наконец, изгнала из головы моток ниток.
– Скорее всего. Только не зазнавайся, что у тебя с первого раза все получилось. Везение – оно такое, – неприятно улыбнулась дамочка.
И что я ей сделала, спрашивается? У меня возникло ощущение, что мне завидовали черной-пречерной завистью. Почему?
– Скорее всего? – уцепилась я за самые важные слова.
– Не все выдерживают магические нагрузки. И тогда их относят туда.
– Кто? Куда? – не поняла я.
– В лесок. Обычно Джозеф, кто еще будет заниматься полуживыми мальчишками?
– Что? – переспросила я, чувствуя, как на спине стекает холодный пот.
– То, – фыркнула дамочка. – Я пошла, скоро служанка придет, чтобы отвести тебя в комнату. Ты уж посиди тут… тихонько.
Да, тихонько посидеть – это то, чего мне не хватало. Что тут происходит?! Дитрих… знает, что тут происходит?! Знает, что здесь убивают детей? Если знает, то почему он не сравнял этот ад с землей?
