руками старушка, – что же это я заболталась. Ужин-то готов давно. Сейчас принесу. Вам после колдовства кушать надо. Не то князь прознает, спустит с нас три шкуры.
Нянюшка вышла из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Через минуту в спальню бесшумно скользнул Веся.
– Как вы? Я так испугался, – он протянул мне две ароматные булочки, – вот, подумал, может, пригодятся, – засмущался паренёк.
– Ещё как, – цапнула тут же одну, впиваясь в неё зубами, – спасибо.
– Вы не контролируете выброс сил. Это плохо. Так можно и до смерти себя довести, – Веся присел на корточки рядом с кроватью.
– Ничего, позанимаемся ещё, разберёмся, что и как.
– Только обещайте, что в день не больше одного урока, – поднял на меня опечаленные глаза парнишка.
– Так и быть. Буду послушной ученицей.
– Вот и славно, – повеселел Веся, – ну я пойду, Евдокия Ильинична скоро вернётся.
Он ужом выскользнул за дверь. Вовремя, через пару минут та распахнулась, пропуская бабу Дусю с большим подносом в руках. Я быстро проглотила остатки булки, стряхнув крошки.
Няня взбила подушки, усадив меня выше, и поставила ужин на кровать. Тарелка ароматного бульона, кусок отварной грудки, горячие булочки. М-м-м. Пища богов. Я втянула в себя немыслимый аромат, накинувшись на еду.
– Кушай, деточка, кушай. Одни глаза остались, исхудала вся. Что князь скажет, а тятенька.
– Можно подумать, отцу есть до меня дело.
– Негоже так про родителя, – нахмурилась баба Дуся, – занятой он человек. И о вас позаботился, на приданное не поскупился.
– Ага. Старому садисту замуж отдал.
– Кто ж знал, дитятко, что так обернётся. Вон как граф ухаживал, почитай, весь дом цветами засыпал, вас драгоценностями почище ёлки новогодней украсил.
Махнула рукой, прекращая беседу. Старушка села в кресло и задремала. Я же закончила ужин и, убрав поднос на столик, легла, вспоминая свою прежнюю жизнь.
Моя семья была из маленького провинциального городка, большая часть жителей работала на машиностроительном комплексе, рядом с которым и вырос населённый пункт. Все друг друга знали, ходили в гости, праздновали в шумных компаниях. Я со своими ровесниками пошла в один садик, потом в школу. И всё бы ничего, если бы не отец. Его знали все, как примерного семьянина, добившегося хорошей должности, не пьющего и не гулящего. Только никто и представить не мог, в какого монстра он превращался за закрытыми дверьми нашей квартиры.
Мы с мамой боялись поднять глаза в его присутствии, подать голос. Его дом должен быть идеальным. Так он учил маму. Кулаками. Ему было всё равно, что та работала по двенадцать часов на заводе, не всегда успевая сделать всё по дому.
Мама молчала, никогда не жаловалась на него. Да и не принято это было, выносить сор из избы. Терпела, плакала по ночам, замазывая дешёвой пудрой перед работой синяки.
Однажды его очередной «урок» вышел из-под контроля. Мама упала от удара и сильно приложилась головой
