ожидая, что между ними разгорится пламя и согреет пальцы. Когда ничего не произошло, она выругалась себе под нос.
Верно. Она же продала свою магию.
К счастью, никто не заметил, как она хлопала самой себе, словно сумасшедшая. Косара и так чувствовала себя ужасно выделяющейся из толпы – она была единственным темным пятном из-за своих черных одежд. Модники Белограда предпочитали яркие цвета и вышивку, бисер, жемчуг, драгоценные камни. Ей трудно было оторвать от них взгляд.
Почему все эти вещи не привозили к ним из-за Стены? Бо́льшая часть тканей шла в Черноград как раз из Белограда, так неужели белоградцы нарочно присылали все самое уродливое?
Косара продолжала шагать, вертя головой до боли в шее. Она словно угодила в перевернутый Черноград. Вот дома в том же стиле, те же высокие окна и остроконечные крыши, но они сияют свежей штукатуркой и яркими красками, а не покрыты копотью и грязью. Брусчатка тоже блестит, до того начищена. И люди кругом казались такими счастливыми. Должно быть, потому что самым большим отличием Белограда от Чернограда было отсутствие чудовищ.
Это было… так странно. Косара никогда еще не встречала Новый год, после наступления которого не следовало бы вторжение монстров.
Она должна была признать, что эта новизна была приятной: не нужно заглядывать в каждый темный уголок – не притаился ли там караконджул? – или время от времени замирать как вкопанная, чтобы уловить хлопанье крыльев юды. Однако она отлично понимала: мир по эту сторону Стены оплачен страданиями людей по другую сторону. Ее людей.
И нельзя было этому радоваться. Это было бы неправильно.
Ей нужно домой.
Порыв ветра ударил в лицо, и она вздрогнула. Косара, вздохнув, призналась себе, что поиски незнакомца придется отложить до завтра. Были дела и поважнее: для начала стоило бы поискать ночлег, если она не хочет замерзнуть насмерть на улице.
Но до этого еще нужно было подкрепиться. От запахов, разносившихся от прилавков на каждом углу, у нее текли слюнки: тут были и горячий шоколад, и жареные каштаны, пшеница с кардамоном, медовое печенье, шкворчащие кюфты и шашлыки. Некоторых запахов она не узнавала: часть специй она никогда не пробовала, а часть трав не упоминались ни в одном из ее ботанических справочников. На прилавках возвышались горы разноцветных фруктов, пирожные, с которых капал сироп, и карамельные конфеты, сверкавшие, как драгоценности. Совсем не то что банки холодца, которые нагреб Баян в свой паб.
Она с опаской подошла к одному ларьку. Над решеткой с углем вращался на вертеле кусок баранины размером с ее руку. Торговка раскладывала лепешки на большом каменном куполе, время от времени вытирая фартуком пот со лба.
– Сколько стоит? – спросил Косара.
– Два грошика за маленькую, три за большую.
Косара выругалась про себя. В животе умоляюще заурчало. За ней выстроилась очередь.
– Ну? – спросила торговка.
Косара окинула ее оценивающим взглядом. Мелкие морщинки
