Кто они? – не выдержал Огюст. – Николя, ты их знаешь?
Спросил – и пожалел.
– В каком смысле? – удивился Николя Леон. – Вот что, Огюст, Огюст... Давай отойдем.
У ворот началась давка. Гроб неспешно плыл поверх голов.
– Республика или смерть!
Двигаясь за сутулой спиной Леона, Шевалье подумал, что графоман ни разу не дал почитать ни одной своей пьесы. Пересказывал, декламировал куцый отрывочек про графиню, страдающую возле чаши с ядом... Этак каждый – Дюма! Кто ты, Н. Л.?
Откуда?
Возле каменной стены, отделявшей мир живых от царства мертвых, Леон остановился. Резко повернувшись, шагнул вперед, на Огюста.
– В последнее время ты задаешь слишком много вопросов! Обо мне спрашиваешь кого попало, попало. Зря, Огюст!
В спину ударил очередной крик: «Лафайе-е-ет!» Покойник Галуа не выносил Лафайета, считал его предателем и трусом, из-за которого Республика не родилась в 1830-м. Именно Лафайет поддержал Короля-Гражданина, вместо того чтобы отправить наглеца к ближайшей стенке. Но Эварист уже не возразит – о молчании позаботились.
– Были причины, Николя.
– Ну конечно, – кивнул Леон. – Галуа написал не тебе, а мне. Мне! А ты заметил, что все наши не хотели тебе отвечать, отвечать? Смотри внимательно, повторять не буду.
Он протянул широкие ладони, словно за милостыней. Миг – и пальцы сложились странной, похожей на птицу фигурой.
– Понял?
– Да.
Тайный знак – пароль, показанный Шевалье в день приема в Общество. Знак его тезки Огюста Бланки, Командора. Зеленого новичка, взятого исключительно благодаря протекции старшего брата, Мишеля Шевалье, строго предупредили: запомни, и если увидишь...
– Время года – осень. Месяц?
– Вандемьер, – выдохнул Шевалье. – Месяц вандемьер, сбор винограда...
Про «осень» знал только Командор.
– Я отвечаю за безопасность Общества. Заменяю Командора, пока он в крепости. Галуа хотел написать письмо Бланки. Я дал совет не упоминать вождя. Вождя! В. Д. – это Виктор Делоне, он мне помогает.
Огюст отвел взгляд. Все ясно – Эварист Галуа соблюдал дисциплину. Мог бы, конечно, и другу написать...
– Что вы раскопали? Это была дуэль?
– Дуэль, – Леон поморщился, глянул в яркое летнее небо. – Один пистолет на двоих, шесть шагов, по жребию. Убийство в рамках дуэльного кодекса. Эвариста вызвали Александр Дюшатле и его приятель, национальный гвардеец. Да, гвардеец. Все?
– Дюшатле... Он дружил с Галуа! Из-за него Эварист попал в тюрьму...
Галуа судили за сущую глупость – незаконное ношение формы Национальной Гвардии. Надел он ее на демонстрацию в защиту арестованных товарищей, в том числе и Дюшатле. Форма была предлогом упрятать парня за решетку. Перед этим Галуа пытались судить за то, что он на банкете помянул королевское имя, держа нож в руке.
Не получилось – слишком глупо.
– С Дюшатле говорили?
–
