возникли проблемы.
Ни одна из новоприбывших дам не согласилась пройти химическую обработку. И тут даже рявканье капитана не помогло. Пришлось загонять под душ силой. После этого новенькие сочли всех пассажиров корабля и его экипаж пособниками дьявола. Начались стычки с женщинами из других колоний, сопровождающиеся отчаянным визгом и вырыванием волос.
Пришлось срочно делать перепланировку и отправлять всех подростков к взрослым пассажиркам, а зашуганным (точнее, озлобленным) – отдать детское помещение. И закрыть на карантин.
Санитарный душ-то они прошли с грехом пополам, но вот с обследованием возникли проблемы.
В данной ситуации даже вспышка гриппа чревата катастрофическими последствиями. Их всех вряд ли пустят на Благодать, а значит, и пассажиры, и экипаж обречены. Капитан решил, что ближе к пункту назначения новенькие придут в себя настолько, что позволят врачам произвести сбор анализов. Пока же без особых жертв удалось лишь приблизить к ним датчики и выяснить, что температура и давление в норме у всех.
К сожалению, людей для конвоирования эвакуационных кораблей у Белины иглоплюв наплакал. И «красные мундиры» выполняли обязанности охранников, стюардов, врачей и уборщиков. Правда, по мере роста населения корабля, большинство этих дел с удовольствием перехватили женщины, которые уже не знали, куда себя девать от стресса и всепоглощающей скуки. Но к карантинным новеньким капитан запретил приближаться всем, кроме военных. Слишком неадекватно они себя вели порой.
И вот теперь Гилберт, чувствуя себя несчастным как никогда, тащил теткам и их замызганным детям мешки с сухими галетами. Пассажиров кормили неплохо. Не разносолами, конечно, но в меню два раза в неделю были даже первые блюда. А каждый день – копченное мясо, соленья, разнообразные каши, и даже сладости. Но эти дурынды отказывались от всего, кроме сухарей и воды. Их дело, конечно.
В общем и целом, новенькие дико напрягали команду своим присутствием. Гилберт каждый раз нервничал, когда наступала его очередь кормить дамочек. Двадцать девять женщин и восемнадцать детей – это не шутка.
Парень ввел код доступа на панели, шагнул в распахнувшийся проем, и… был сбит с ног здоровенной, вопящей почем зря теткой. Следом за ней, топча Гилберта, ринулись остальные. Пытаясь подняться на четвереньки, сержант Гарриссон с ужасом заметил, что коммутатор разбился вдребезги. Оставался шанс добраться до кнопки пожарной тревоги. Но тут голову пронзила острая боль – похоже, изо всех сил саданули уткой по затылку.
Грозящим уйти в темноту краем сознания он отметил жмущихся по углам детей. А вот и девочка, которая повела за собой остальных на корабль. Ойра, кажется. Она испуганными глазищами таращилась на корчащегося на полу Гилберта, прижимая к груди одеяло.
– Ойра… Кнопка… Тревога… – прохрипел он, не надеясь на понимание. Но малышка кивнула, подскочила к панели и что есть силы долбанула по ней. Последнее, что заметил парень перед обмороком:
