согревает стопы летним зноем, бежим наперегонки. Успеваем на бегу определить, нет ли по близости пчел. Укус их способен вмиг погасить радость и даже заставить зареветь. Но глаз замечает только высаженные нежные лилии, разноцветные петуньи и слегка сгорбленные пионы! В восторженном настроении забегаем в летнюю кухню, а там прабабушка Лена, подпоясанная фартуком в мелкую сирень, встречает нас с таким радушьем, что побуждает обнять! Прижимает к себе, ласково приговаривая:
– Баловни, вы мои баловни!
Говорит так, наверное, потому, что видит в наших руках немытые яблоки, которые мы догрызаем на ходу. Что толку ругаться за то, что уже сделано. Лучше объяснить, что так укрепляется иммунитет.
Она-то точно знает, что чистоту и порядок в их семье блюдут и уважают, так что некоторые отступления младшими прощались без нотаций. А мы уже в эту минуту не отрываем взгляда от аппетитно парящего наваристого борща и накидываемся на него со зверским аппетитом. Прабабушка, глядя на нас, умильно улыбается и берется мешать чай, чтобы он поскорее остыл…
Отрицание происходящему
Каким бы сильным ты ни был – время не удержать! Как быстро бы в жизни ни бегал – смерти не избежать!
Когда с братом увидели прабабушку Лену, лежащую в гробу, то не признали ее. Это была совершенно другая женщина! Ведь когда заходили в дом в обеденный час, а прабабушка пребывала в сладкой дреме, по привычке положив ногу на ногу (так ей было легче, когда «выкручивали ноги» на погоду), а при легком шорохе открывала глаза и приветливо улыбалась…
А «та женщина» лежала в неестественной позе, не открывая глаз и не улыбаясь!..В окружении неутихающего плача родственников, «женщина в гробу» будто была закована в абсолютную тишину, а мы рассматривали морщины, которых раньше не замечали! Только повзрослев, узнали, что это были высохшие русла, по которым когда-то бежали реки молодости!
Страх пришел, когда на нас будто обрушилась ночь с ее пугающей темнотой. Мы с братом сидели над гробом, боясь признать в лежащем в нем мертвом человеке нашу дорогую прабабушку! Это все-таки произошло, когда прабабушкина подруга Вера трясущимся голосом, утирая слезы, произнесла речь:
– Мама – детям, бабушка – внукам и прабабушка – правнукам, сколько же поколений вынянчили твои руки!..
Бабушка Вера что-то еще говорила, но я уже не слышал ее. В порыве эмоций прорвало дамбу, от чего ринулся поток слез, заложило нос и уши! Я не мог оторвать глаз от рук, что сотни раз гладили по голове, зашивали и залатывали одежду, вязали носки и готовили что-то по-особенному вкусное! Как заступалась за нас с Вовой, бросая неравный в силе вызов нашему отцу! Как не спала – искала с мамой ночами, когда прятались от отца в кустах, кормила и укладывала спать под теплым одеялом…
С Вовой разревелись в голос! Слезы неконтролируемо текли и текли из глаз, создавая пелену. Но даже через нее видел прабабушкины руки, что впитали много
