тебе настолько не понравился молодой человек? Вы довольно мило беседовали.
– Не в этом дело, дядюшка, – оживилась Астрид. – Просто я не хочу, я не готова выходить замуж. А они вели себя так, будто всё уже решено.
– А чего же ты хочешь? – Джером грустно посмотрел на стол. – Ах, ну да. Как я мог забыть, – он тяжело вздохнул, покачивая головой. – Ты такая же, как твоя мама. Она всегда была себе на уме, делала лишь то, что сама считала правильным. А тебе известно, что Моник должна была выйти замуж за другого, но в день свадьбы сбежала с твоим отцом?
Астрид изумилась.
– Нет, мне не рассказывали.
– Ну это и понятно. Такой скандал случился, – насмешливо проговорил Джером, но тут же помрачнел. – Семья отреклась от неё тогда. Все, кроме меня. Я очень её любил.
– Дядя, умоляю, расскажи, – взгляд Астрид загорелся нетерпением. Она соскочила со стула и села возле старика на покрывале.
Джером обнял её, поцеловав в макушку, после чего продолжил:
– Её хотели выдать замуж за сына местного чиновника, но она не особенно горела желанием выходить за него. Мне и самому этот парень сразу не понравился – высокомерный, самовлюблённый и ко всему прочему бабник, каких поискать. В то время в наши земли приехала делегация из Норвегии во главе с твоим будущим дедом. Свен – твой отец – как ты понимаешь, тоже был там. И как только они с моей сестрой встретились на торжественном балу, не осталось сомнений – эти двое созданы друг для друга. Интерес Моник к Свену трудно было скрыть, да она и не пыталась. Он же, очарованный ею, почти сразу стал предлагать моей сестре уехать с ним. Утром в день её свадьбы, я обнаружил у себя на столе записку от Моник, и пока вчитывался в наскоро нацарапанные строки прощания, не веря тому, что видели мои глаза, с вокзала уже отходил поезд, увозя с собой сестру. С тех пор мы не виделись.
– Её не пробовали догнать?
– Моник в своём письме просила меня хранить их тайну до того момента, пока они со Свеном не пересядут на корабль в Британском порту. И я выполнил её просьбу.
Джером умолк. Некоторое время они так и просидели в тишине. Первой её нарушила Астрид:
– Они очень любили друг друга, и папа долго горевал после её смерти. Я всерьёз боялась за него, а когда в наш дом пришла Хельга, – девушка сделала паузу, – даже обрадовалась поначалу. Папа ожил, и я готова была молиться на эту женщину до тех пор, пока она не начала искать поводы избавиться от меня.
Джером не ответил. Прижав к себе племянницу, он погладил её по волосам.
– Скажи, дорогая, – вновь заговорил он, подбирая слова, – то, что написано в той газете, правда?
Астрид коротко кивнула.
– Меня это не оправдывает, но тогда я была обозлена на весь мир, на отца, на Хельгу и хотела наказать всех. Сейчас, вспоминая то, что мы творили, я прихожу в ужас от собственной жестокости. Отец тогда приложил все силы, чтобы оправдать свою загулявшую дочь. Газетчики пестрили этой новостью много дней, не давая нам
