сны? Но на корню пресекши малодушное поползновенье, я сдержался, понимая, сколь личная это территория. Сейчас во всех красках я сам чувствовал себя одним из заблудших духов, тех, что, привязавшись к материи, никак не могут покинуть этот бренный мир и бесцельно скитаются меж живыми, жадно следя за каждым их шагом, бесцеремонно вторгаясь в миры людских сновидений, подпитывая свою слабеющую эфирную плоть за чужой счёт, дабы продлить собственное никчёмное существование. А по пятам ползёт чернильным облаком Цербер…
«Явился, не запылился. То-то я смотрю холодком снизу потянуло. Дай, думаю, проверю».
Я поглядел на вентиляционную решётку над дверью. Сеня говорил очень тихо, едва двигая губами в густой бороде, но я и так прекрасно его слышал.
«А то этот вон чай отожрал харю на дармовых харчах, а толку от него всё одно никакого, сплошь расходы! Знамо дело! Как есть добротный хряк!»
Лёлик встрепенулся, недовольно поглядев на домового. Накал страстей между этими двумя явно спал, потому перебранка была нужна чисто для проформы, чтоб соблюсти заведённый ритуал.
«А ты давненько не захаживал», – обратился вслед за тем ко мне Сеня.
Я собирался сказать, что у меня были дела, но разве можно так бессовестно врать? Дел у меня не было никаких. Только ситуации и проблемы. Потому я скромно промолчал.
«Чаго, надолго на этот раз?» Всё так же молча я пожал плечами. «Неразговорчив ты что-то, эвон диво-то какое, – озабоченно приглаживая шесть, пробормотал Домовой. – Видать, беда какая приключилась?»
Я глубоко вздохнул. Можно ли назвать семь пятниц на неделе бедой? А ведь это был мой обычный распорядок.
«А как там твои.. хм.. хозяева?» – участливо спросил я собеседника, указав взглядом на белёный потолок и невзначай меняя тему.
«Да как-как, – пробухтел хатник. – Дрессироваю их, а то ишь распустились! Только свару затеют – рраз! И кран сорвало. Али свет потух. Пока выясняют в чём суть да дело, так и позабудут, пошто бранились. Нашёл-таки управу на неуёмных, али я не домовой?» В голосе Сени проступила гордость.
Я улыбнулся, кивнув: «И то дело». И вдруг еле слышно обратился к Лёлику: «Послушай.. тот ворон.. ты знаешь, откуда он?»
Котяра поднял голову, пристально поглядев на меня, и зрачки его до предела расширились, а хвост нервно задёргался из стороны в сторону.
«Ты лучше скажи, а то ведь я сам узнаю», – я говорил спокойно, но всё равно прозвучало это немного угрожающе, хотя и не желал такого эффекта.
Нехотя чертёнок просипел: «Фамильяр это. И послал его кто-то очень тёмный. Не пытай, я больше всё равно ничего ведать не ведаю, и не имею такого желанья».
Я задумался. Фамильяр. Хорошего мало. И всё равно ничего толком не понятно. Почему Мигель мне об этом не рассказывал? Повисла тишина. Тему я затронул похоже ещё ту.
Уйдя в себя, поскольку мои собеседники голоса больше не подавали, я слушал, как с лёгким шорохом ползёт по циферблату
